Мировая экономика стоит на пороге нового сырьевого суперцикла. К такому выводу приходит все больше аналитиков на основании стремительно растущих цен на рынке на сырьевые товары во втором квартале 2021-го. Медь, к примеру, за последний год выросла более чем на 90%, сталь подскочила на 50−80%, алюминий так и вовсе установил максимум за 10 лет. Цены на нефть также выросли в два с половиной раза. Не менее стремительно растут и цены на сельхозпродукцию — за последний год стоимость кукурузы на мировых рынках выросла почти в два с половиной раза, пшеница подорожала на 50%, а соя — на 40%, и это, по словам аналитиков, далеко не предел. Отчасти рост цен объясняется объективными причинами. Например, сталь дорожает из-за того, что производство во время пандемии было сокращено во многих странах мира. В Индии несколько крупных металлургических заводов вынуждены были переориентироваться на производство медицинского оборудования. Вместе с тем, спрос на сырьевые товары начинает расти по мере вливания денег и восстановления мировой экономики. Именно поэтому и возникла идея о том, что впереди у нас новый суперцикл. Этот термин возник в 90 годы прошлого века, когда наблюдался продолжительный рост цен на металлы. Экономисты пришли к выводу, что этот процесс цикличен и подвержен закономерностям. Запускается он в периоды стремительного экономического роста, когда промышленность и потребительский сектор требуют больше ресурсов. Если говорить о том, как сырьевой суперцикл повлияет на российскую экономику, на первый взгляд ответ должен быть позитивным. Ведь мы остаемся преимущественно экспортно ориентированной страной, а, значит, рост цен на основные позиции нашей внешней торговли должен вести и к росту поступлений в бюджет. Однако, как пояснил «СП» ведущий аналитик ГК «Финам» Алексей Калачев, все не так просто. Во-первых, нынешний рост может быть не началом суперцикла, а лишь спекулятивным взлетом, вызванным огромными финансовыми вливаниями для поддержки экономик по всему миру. А, во-вторых, России, где таких вливаний не было, рост цен на сырье грозит ускорением инфляции на фоне падающей покупательной способности населения. То есть, цены на товары растут, а вот денег у населения и бизнеса больше не становится. И это становится серьезной проблемой для нашей экономики. — Мы действительно стоим на пороге нового сырьевого суперцикла, который будет связан с тем, что в мире всерьез взят курс на безуглеродную экономику. Компании, отдельные города и государства принимают планы по снижению углеродных выбросов, и процесс декарбонизации уже запущен. Переход от ископаемых источников энергии к возобновляемым — это магистральный путь, по которому все мы будем двигаться. Возникают новые технологии и тренды — водородная энергетика, водородная металлургия и даже тот же СПГ. Они выгодны для мировой экономики, потому что создают базу для роста инвестиций и возрождения темпов экономического роста после пандемии. Это долгосрочный и масштабный тренд. Естественно, что такая трансформация будет приводить к повышенному спросу на многие виды сырья. Возьмем такие промышленные металлы, как медь и алюминий — металлы энергетики. Те же электромобили потребляют в 4−5 раза больше меди, чем обычные автомобили. Технологические решения по снижению углеродных выбросов также будут требовать масштабной модернизации всей экономической структуры от промышленных объектов до инфраструктуры, а это спрос на сталь и промышленные металлы. Но важно понимать, что все это — долгосрочный процесс. Он не то, что еще не достиг пика, а даже темпа не набрал. Это долгосрочный тренд сырьевого суперцикла. А вот то, что мы видим на сырьевом рынке сейчас, говорит о том, что мы очень сильно бежим впереди паровоза. «СП»: — В каком смысле? — Среднесрочный рост спроса на сырьевые товары и промышленные металлы обусловлен тем, что экономика оживает после пандемии за счет массового запуска стимулирующих программ по модернизации инфраструктуры. Но мы забываем, что на самом деле никакого дефицита металла на рынке нет. Локальные перекосы возможны. Например, в Европе и США, где формируются цены на сталь, их рост обусловлен тем, что экономика оживает, а вот рост производства немного запаздывает. Плюс к этому и Америка, и Европа в свое время ввели антидемпинговые пошлины на импорт, и в результате по некоторым позициям там образуется дефицит. Тем не менее, никто не ожидал такого взлета цен на сырье, который мы наблюдаем во втором квартале. Это опережающий и спекулятивный рост, который отрывается от реальных оснований по той же стали или алюминию. А дело все в том, что развитые страны для поддержки населения и бизнеса в период пандемии, чтобы не допустить спада, накачали свои экономики огромными деньгами. Потребление и производство снижалось, а экономика выживала за счет этих денег. Когда растет денежная масса при том, что ни спрос, ни объем товаров не увеличиваются, она начинает толкать цену вверх. Почти все ресурсные активы имеют биржевые котировки. Как только появились долгосрочные и среднесрочные основания говорить о том, что спрос будет расти, спекулянты погнали цену вверх. — Думаю, мы уже подошли к пику, после которого будет откат. Но назад цены уже не вернутся просто потому, что денег в мире стало намного больше. И вот тут мы попадаем в глобальную ловушку, потому что в России-то такой глобальной накачки финансами не было. «СП»: — И к чему это приведет? — Наша покупательная способность не выросла так сильно, как на Западе. Но наша экономика завязана на экспорт и, значит, не может не реагировать на глобальную ценовую конъюнктуру. Более трети стали в прошлом году экспортировалось, в том числе 28% проката. Поэтому цены выросли и у нас, пусть и не так, как в Европе и США. Но, как я уже сказал, на Западе платежеспособный спрос растет за счет накачки денег, у нас же этого не происходит. Более того, все сметы сверстаны в старых ценах, все нацпроекты сверстаны в старых ценах. Минфин сейчас пересматривает бюджеты. Цены выросли, а покупательная способность даже снизилась. Вот и возникают диспропорции. «СП»: — То есть рост цен на сырье для нашей экономики — это, скорее, минус? — Не факт. Экономика, которая во многом ориентирована на экспорт сырьевых ресурсов, в целом выигрывает. С одной сторон, машиностроители у нас кричат о том, что цены стали запредельными, не укладываются в сметы и непонятно, откуда брать деньги. Но с другой, экспортерам-то хорошо. Поэтому все не так просто. Некоторые предлагают сейчас «отрезаться» от мировых рынков, поскольку лишних денег в экономику, как все делают, мы давать не хотим. Но если мы ограничим экспорт, откуда мы будем получать валютные поступления? Наш бюджет сильно зависит от экспорта, поэтому нереально сдерживать внутренний рынок за счет ограничения экспорта. По идее мы тоже должны были запустить такую же программу количественного смягчения, влить денег в экономику и промышленность, дать дополнительные средства населению. Но мы же идем другим путем, и это серьезная проблема. «СП»: — Этот процесс затронет и население? — Конечно, рост инфляции для населения неизбежен. Дорожают все сырьевые товары, в том числе удобрения, вся первичная сельхозпродукция, крупы, зерно. И как ты не заменяй естественные жиры пальмовым маслом, оно тоже дорожает. Реальные доходы не растут, а вот цены растут, и сдержать их административными мерами невозможно. Если сейчас заморозить цены, это приведет к пустым полкам. Все это мы уже сто раз проходили. Экономический кризис Зюганов: КПРФ требует поднять прожиточный минимум до 25 тысяч рублей Зюганов раскритиковал правительство за нежелание помогать людям Эксперт прокомментировал новости о запредельном росте цен на сахар Источник: стоимость сахара в 2022 году будет «запредельной» (4199)