В 2021 году Минфин продолжил либеральную стратегию вымаривания страны искусственно созданным денежным голодом. Высокое положение Кудрина во власти (несмотря на нелепость этого беспомощного бухгалтера) объясняется не только его бескорыстной помощью Путину на заре президентства последнего, но и гениальным решением задачи, вставшей перед либеральным кланом еще в 2004: как не дать использовать для конкурентоспобности России средства, которые она начала зарабатывать (и, по советам Глазьева, изымать у олигархов)? Комплексным ответом Кудрина стало сочетание замораживания денег в бюджете и выплаты процентов по заведомо ненужным, но неуклонно растущим займам как главный приоритет всей бюджетной политики. Оформлялась она по-разному: «финансовый резерв»; «Стабилизационный фонд»; «Фонд национального благосостояния» для (не смейтесь) покрытия дефицита Пенсионного фонда, чтобы не повышать пенсионный возраст; «бюджетное правило», — но суть не менялась. В 2021 году верный выученик Кудрина Силуанов продолжил курс на блокирование развития России, — в условиях, когда федеральный бюджет, благодаря удорожания сырья, захлебывался от денег. Доходы превысили план более чем на треть — на 34,8% (на 6,5 трлн. руб.), а расходы — лишь на 15,1% (на 3,3 трлн.). В результате вместо дефицита в 2,8 трлн. наблюдался профицит в 0,5 трлн. руб. В первые 11 месяцев исполнение бюджета шокировало еще сильнее, — но в декабре Минфин израсходовал более 4,8 трлн. (месячный дефицит составил почти 2 трлн.), что превысило среднемесячные расходы января-ноября в беспрецедентные 2,7 раза. Столь неритмичное выделение средств дезорганизует работу бюджетополучателей, а значит, и всей страны, и крайне затрудняет разумное использование денег. Минфин надо оценивать не по динамике доходов, к которой он не имеет прямого отношения, а именно по равномерности расходования средств (как по месяцам, так и по статьям бюджета), — но это будет помогать развитию страны, а не мешать ему, и потому отвергается захватившей социально-экономическую власть либеральной прозападной тусовкой. Вымаривание страны искусственно созданным денежным голодом затруднило новые займы, а приток сверхдоходов снизил потребность в них. В результате вместо намеченных 3,7 они составили 2,5 трлн. руб. В то же время деградация регионов вынудила дать им 0,3 трлн. займов, не предусмотренных бюджетом. Остальные сверхдоходы — 1,8 трлн. руб. — легли мертвым грузом на счета бюджета (включая пресловутый ФНБ), достигшие 15,3 трлн. (сыграл свою роль рост в 3,4 раза — правда, лишь до 17,1 млрд. руб. — продажи драгметаллов). Кроме того, средства на депозитах превысили 1,6 трлн., — в результате общие «резервы» федерального бюджета составили 16,9 трлн. руб. Сколько десятков, а то и сотен тысяч людей остались бы живы, направь государство на их спасение хотя бы часть этих денег, можно лишь гадать. Но Минфин и либеральный клан в целом, вероятно, предпочитают упиваться максимальным за все послевоенное время числом смертей в 2021 году. На этом фоне важно понимать, куда же пошли дополнительные расходы бюджета. Прежде всего, уже в январе 2021 года бюджетные проектировки на 0,5 трлн. превышали заложенные в бюджет расходы (Минфин при разработке бюджета сознательно занижает расходы для получения резервов, — а реальные планы финансирования отражают именно первые проектировки). Поэтому надо сравнивать реальное исполнение бюджета не с принятым в виде закона, а именно с проектировками Минфина. При таком сравнении прежде всего бросается в глаза недофинансирование общегосударственных вопросов: вместо 2,1 трлн. руб. на них выделили менее 1,8 трлн. — причем сэкономили (правда, немного) даже на содержании президента Путина! Основные статьями экономии стали отказ от пополнения резервных фондов (более 0,5 трлн. руб.) и сокращение «других» расходов почти вдвое, на 187,3 млрд. руб. Немного — 3,8% - сэкономили на образовании (вероятно, из-за дистанционного обучения), 10% на процентах по госдолгу (так как меньше взяли), 0,3% - на физкультуре и спорте. А вот направления роста расходов показали приоритеты, причем уже не Минфина (в его силах лишь задерживать «до последней черты», а потом срывать финансирование неприоритетных направлений), а правительства. Несмотря на высокую военную напряженность (информационная подготовка Западом нападения Украины на Россию достигала сопоставимого с нынешним пика в начале прошлого года), расходы на оборону увеличены лишь на 389,8 млрд. руб. — на 11,2%. Федеральные расходы на здравоохранение выросли на 310,1 млрд. — более чем на четверть, причем почти все увеличение — 288,1 млрд. руб. — прошло по статье «другие вопросы». Почти на столько же — на 264 млрд., или в 1,8 раза — выросли расходы на ЖКХ, что отражает как кризисное состояние этой сферы, так и порывы к ее реформированию. Увеличение социальных расходов на 1.071,9 млрд. руб. (на 19,1%) связано с памятным дополнительным выплатам пенсионерам (260 млрд.), семьям с детьми (253 млрд.) и в рамках социального обеспечения (560,8 млрд. руб.). Но максимальный прирост расходов — на 1 077,5 млрд. (на треть) — наблюдался в сфере экономики, причем, помимо «других вопросов» (на 383,5 млрд.) и сельского хозяйства (на 58,8 млрд.), он был сконцентрирован на развитии и подержании инфраструктуры: в транспорте (230 млрд.) и дорожном хозяйстве (378,5 млрд. руб.). То, что экономика в условиях дезорганизации общества и государства, захлестываемых паникой, оказалась главным приоритетом правительства, свидетельствует не только о понимании важности сохранения рабочих мест (игнорируемой, как мы видим, целым рядом губернаторов), но и модернизации, пока неизбежно кусочно-разрывной. Экономический спад оказался заметно меньше ожидаемого именно из-за значительных проектов развития и программ поддержки экономики, реализуемых «в порядке исключения» из общих либеральным норм, и тех или иных льгот, — и в 2021 году этот курс продолжился. На современном этапе развития технологий модернизация, как бы это ни пугало, означает прежде всего цифровизацию (размытую в бюджете по разным статьям), — и характерно, что Мишустин возглавил правительство, насколько можно судить, за успехи именно в этой сфере. Уже в 2022 году в США капитал социальных платформ дал по рукам породившему его финансовому капиталу, показав себя самостоятельной политической силой: именно «цифровики» не дали демократической партии стать аналогом «Единой России», сорвав попытку финансовых спекулянтов создать институционально обеспечивающий их власть «избирательный комбайн». Тактически этот шаг дестабилизировал США (а заодно и переговоры Байдена с Путиным, которые нам теперь непонятно, с кем вести), но стратегически, способствуя возвращению к власти трамповских республиканцев, он выражает намечающийся союз «цифровиков» с капиталом реального сектора. Их объединяет общность интересов: в отличие от финансовых спекулянтов («банкстеров»), им нужны стабильность и максимально возможные в предстоящем в Глобальной депрессии распаде мира на макрорегионы объемы рынков. Этому союзу еще предстоит оформиться в США, — но в России, насколько можно судить по динамике структуры расходов бюджета, он уже почти сложился: не связанные с финансовыми спекулянтами двигатели цифровизации делают все возможное при сегодняшнем балансе политических сил для модернизации реального сектора.