Событие дня:
Москва C
Вирус заостряет различия между международным правом и его противоположностью — так называемым глобальным правом.
Ситуация, сложившаяся в мире в связи с распространением вирусной инфекции, поставила перед государствами в том числе правовые проблемы. Они касаются как национального, так и международного права.
Что касается национального права, то обращает на себя внимание то, что большинство государств, причём самых пострадавших и самых демократических, ввели жёсткие правила, но не вводили никаких правовых режимов. Не вводится ни чрезвычайное, ни военное, ни осадное положения (ЧП, ВП, ОП). Причём многие из этих мер точно совпадают с мерами при ЧП, ВП или ОП, а то и превосходят их по суровости. О причинах такой странности требуется отдельный разговор, и он состоится на нашем сайте.
А здесь мы рассмотрим проблемы, которые распространение вирусной инфекции поставило в области права международного.
Одной из главных проблем современного международного права, регулирующего ситуации бедствий, включая эпидемии и пандемии, является его (права) необязательность. Ситуация парадоксальная: ведь если речь идёт о праве, оно должно быть обязательным по определению. Однако особенность международного права заключается в том, что в последние десятилетия появилась концепция «мягкого права». Смысл её в том, что для привлечения к участию в том или ином международном документе большего числа участников данным документам придаётся «рекомендательный» характер.
За всё время с тех пор, как ВОЗ объявила о пандемии, Совет Безопасности ООН лишь однажды обсуждал вопрос о COVID-19. Роль СБ ООН при пандемии могла бы быть особо важной, ведь это единственный международный орган, который определяет угрозу миру и безопасности и обладает полномочиями по главе VII Устава ООН, — решения, принятые на основании этой главы, обязательны для всех государств мира (как членов, так и не членов ООН). Более того, уже есть прецедент признания эпидемии «угрозой миру». Именно такую квалификацию дал Совет Безопасности ООН в 2018 году в отношении вируса эболы. Однако заседание СБ по коронавирусу прошло в закрытом режиме и его результаты общественности не предъявлялись.
Фактически единственным универсальным международным органом, который в последние недели пытается сформулировать какие-то нормы общего поведения государств, стала Генеральная Ассамблея ООН. Особо следует отметить активную роль в данном процессе Российской Федерации.
2 апреля 2020 года ГА ООН приняла резолюцию № 270 о «глобальной солидарности» в борьбе с инфекцией. Эта резолюция призывает активизировать международное сотрудничество, чтобы сдержать пандемию, смягчить её последствия и одержать победу над ней, в том числе путем обмена информацией, научными знаниями и передовым опытом, а также на основе применения соответствующих руководящих принципов, рекомендованных ВОЗ. Обратим внимание: «рекомендованных». Как видим, в международном праве нет договорных норм, а есть лишь рекомендации ВОЗ. Следствием такого положения является отсутствие обязанностей сильных государств и возможности принуждения зависимых от них государств выполнять нормы, которые приняты не ими!
Резолюция «выражает оптимизм» в отношении того, что беспрецедентный кризис, вызванный пандемией COVID‑19, «можно смягчить и успешно обратить вспять благодаря лидерству и устойчивому глобальному сотрудничеству и солидарности» и призывает систему ООН «работать со всеми соответствующими субъектами в целях мобилизации скоординированных глобальных усилий в ответ на пандемию и её неблагоприятные социальные, экономические и финансовые последствия для всех стран».
20 апреля была принята вторая резолюция ГА ООН (№ 74/270) по пандемии. Она регулирует специфический вопрос международного сотрудничества в целях обеспечения глобального доступа к лекарствам, медицинскому оборудованию и… вакцинам для противодействия COVID-19. Данная резолюция уполномочивает генсека ООН, ВОЗ и «международные финансовые учреждения» определять и рекомендовать варианты действий по «оперативному расширению масштабов производства… и доступа к лекарствам и будущим вакцинам против COVID-19» и обеспечить такой доступ, в частности, в развивающихся странах.
В настоящее время в ГА ООН представлен ещё один проект резолюции, спонсорами которой выступают 36 государств Азии и Африки, а также Канада. Проект этой резолюции упоминает международные финансовые институты.
Особо следует остановиться на проекте резолюции, который был внесён в начале апреля Российской Федерацией (ко-спонсорами проекта выступили Куба, Венесуэла, Никарагуа и ЦАР). Этот проект следует рассмотреть подробнее.
Во-первых, он устанавливает обязанность государств сотрудничать друг с другом в соответствии с Уставом ООН в борьбе с проблемой коронавирусного заболевания. Во-вторых, в проекте устанавливается, что осуществление мер для победы над пандемией должно быть «комплексным» и «научно обоснованным». В-третьих, проект содержит обязанность «оказывать поддержку тем, кто в ней нуждается, в частности путем предоставления технической помощи наиболее пострадавшим, уделяя особое внимание развивающимся странам, системы здравоохранения которых зачастую являются более слабыми, а население — более уязвимым».
Важнейшим положением данного проекта является обязанность государств не применять никаких односторонних принудительных мер в отсутствие мандата Совета Безопасности ООН.
Учитывая, что в последние недели резолюции в ГА ООН принимаются по «молчаливой процедуре», или отсутствия возражений, этим воспользовалась Украина, заблокировавшая принятие российского проекта.
Идея снятия односторонних санкций была выдвинута Россией вместе с членами Группы государств в защиту Устава ООН (в данную Группу входят, в частности, Венесуэла, Иран, Китай, КНДР, Куба, Никарагуа, Сирия). Группа направила обращение генсеку ООН Гутеррешу с призывом потребовать полной и незамедлительной отмены односторонних санкций, препятствующих усилиям государств по эффективной борьбе с пандемией COVID-19.
Гуттереш ответил молчанием.
Стоит напомнить и о предложении президента России, которое он выдвинул 26 марта на экстренном саммите G-20. Предложение касалось создания «зелёных коридоров», которые бы были свободны от «торговых войн» и санкций и предназначались для взаимных поставок медикаментов, продовольствия, оборудования и технологий для помощи наиболее пострадавшим от пандемии государствам. Путиным была выдвинута также идея солидарного моратория на ограничения в отношении товаров первой необходимости, а также на финансовые транзакции для их закупок.
В ситуации практически полного отсутствия договорных норм обратим внимание на сообщение пресс-службы ООН о том, что 25 апреля «в ООН запустили глобальную инициативу, призванную ускорить разработку терапевтических средств против коронавируса и гарантировать их справедливое распределение. Встреча была проведена на «высшем уровне»: генсек ООН А. Гутерреш, глава ВОЗ Тедрос Гебрейесус, президент Франции, канцлер Германии, председатель Европейской комиссии и… Мелинда Гейтс из Фонда Гейтсов.
Украинские власти прекрасно понимают, что проект резолюции, представленный Россией, не связан с санкциями против самой РФ. (1) Эти действия Киева — часть гораздо более крупного явления, а именно блокирования принятия международно-правовых мер, регулирующих ситуации бедствий. (2) Цель такого блокирования — не допустить международно-правового (то есть договорного) регулирования ситуации бедствий и отдаться на милость глобального регулирования, когда все вопросы будут решаться в формате междусобойчика главы ВОЗ, представителей Евросоюза и Фонда Гейтсов.
(1) В заявлении Постоянного представительства России при ООН говорится: «За антироссийские санкции просим наших коллег не беспокоиться. Напоминаем: мы не обсуждаем введённые против нас незаконные рестрикции, ни с кем не торгуемся и никого не умоляем их снять».
(2) В заявлении МИД РФ подчёркивается: «Консенсусному принятию этого документа абсолютно гуманистического содержания воспрепятствовали США, Великобритания и ЕС, у которых „пошли на поводу“ Украина и Грузия» (Комментарий Департамента информации и печати МИД России в связи с рассмотрением Генассамблеей ООН Декларации о солидарности в борьбе с пандемией коронавирусной инфекции).
