Летящие по воздуху дроны с подвешенными коробками в ближайшее время могут стать такой же привычной картиной для российских городов, как сегодня объезжающие автомобильные пробки курьеры на самокатах. Однако войдут ли такие инновации в нашу жизнь, зависит, прежде всего, от экономической модели развития страны. Первым городом, где беспилотники могут начать летать прямо над головами граждан, может стать Санкт-Петербург. Компания «Флай дрон» и НПО «Алмаз» подписали соглашение с комитетом по транспорту и комитетом информатизации и связи северной столицы о создании соответствующей инфраструктуры. Как замечают авторы документа, сейчас Санкт-Петербург нуждается в инновациях. И большое внимание уделяется именно сфере доставки. Не секрет, что в период ковидной пандемии резко вырос спрос на доставку товаров: от еды до бытовой техники. Сегодня это делают тысячи курьеров на самокатах, велосипедах и автотранспорте. Но почему бы не развозить заказы по воздуху? Однако с точки зрения законов и нормативных актов, сегодня любой дрон массой свыше 150 граммов должен быть зарегистрирован в Росавиации. На каждый полет должно быть загодя получено разрешение, владелец беспилотника должен за неделю до взлёта детально прописать маршрут. Конечно, это создает немалые сложности. И понятно, что с такими правилами никакой доставки товаров по воздуху не будет. Но если есть политическая воля, то проблему можно решить быстро. В соответствии с подписанным соглашением, владельцы беспилотников смогут оперативно согласовывать электронные запросы на полеты. IT-компании обещают создать необходимые программы для построения 3D-маршрутов. То есть дроны не будут сталкиваться друг с другом, полеты будут безопасными для горожан. Таким образом технический прогресс позволит решить проблему, из-за которой сейчас и действуют жесткие ограничения. Однако любые технические новшества — это всегда надстройка для любого бизнеса. Фундамент — возможность извлекать прибыль. И вот с этим как раз не так всё просто. И это касается не только доставки фастфуда из супермаркетов, но в целом процесса роботизации сферы услуг и промышленности. Роботы, компьютерные программы, алгоритмы искусственного интеллекта становятся всё доступнее. Пытается не отставать и Россия. На национальную программу строительства цифровой экономики в стране должно быть потрачено 1,8 трлн. рублей в период с 2019 по 2024 годы. Но и без государственного финансирования процесс роботизации и цифровизации ждет бурное развитие, чему свидетельство изменение алгоритмов работы многих предприятий. Сегодня многие банки вместо живых операторов используют роботов, которые могут вполне адекватно отвечать на вопросы клиентов. Только вот у процесса внедрения машин есть и обратная сторона. Дело в том, что роботы не могут принести прибыль своему владельцу. Как известно, единственный ее источник — прибавочная стоимость, создаваемая человеком. Владелец средств производства просто недоплачивает сотруднику за время, проведенное на рабочем месте, и за счет этого формируется прибыль. Внедрение машин позволяет снизить издержки производства. Однако вскоре конкуренты делают то же самое, и цена продукции падает в итоге до себестоимости. Неизбежно складывается ситуация, когда робот не создает дополнительной стоимости, а лишь переносит свою стоимость на цену производимого товара. Логично предположить, что роботизация ведет к уничтожению капитализма. Но вряд ли собственники производства добровольно согласятся на это. Выход найден в перераспределении убытков с предприятий, на которых внедряются машины, на другие отрасли. Капиталистической экономике критически важно, чтобы в ней существовало много дешевого ручного труда. По большому счету, мы сегодня это наблюдаем в России. Есть подозрение, что разорение малого бизнеса, бурное развитие служб курьерской доставки товаров и роботизация — звенья одной цепи. Если банковское дело автоматизируется, как и производство, то для сохранения прибыли необходимо создать низкооплачиваемые рабочие места для людей. И наверное не случайно, что крупные банки и IT-компании сегодня уже многопрофильные компании. Например, «Яндекс» это не только поисковик, как и «Сбер» не просто банк. Удивительно, но это в том числе и сервисы по доставке еды многочисленными курьерами на велосипедах. Так что вполне логичным может оказаться, если власти задумают новую пенсионную реформу. Будет действовать простой принцип: робота в цех — старика на велосипед. Появление же беспилотных дронов, наоборот, должно будет вытеснить большое количество человеческого труда. А это — снизит прибыль всей экономической системы. Доцент РЭА имени Плеханова Олег Комолов считает, что внедрение тех же беспилотных дронов в сферу доставки просто не выгодно в России с экономической точки зрения, как и использование других инноваций: — Зачем замещать труд курьера на что-то инновационное, на использование беспилотных дронов и автомобилей? Ведь труд водителя и курьера на велосипеде очень дешевый. Тем более что вложения в новые технологии крайне рискованные. Смысл делать беспилотники, если экономия на труде превысит все издержки, связанные с внедрением тех же беспилотников? «СП»: — И тут более глубокая проблема, что именно ручной труд позволяет получать прибыль. — Чисто теоретически полностью роботизированное производство не может приносить прибыли, так как там нет прибавочной стоимости. Однако мы видим примеры многих предприятий, где есть полностью роботизированные цеха, но они имеют сверхприбыль. Например, японские, американские, южнокрейские корпорации по сборке автомобилей. Уровень роботизации там крайне высок. Скажем, в Южной Корее используется примерно 800 роботов на 10 тысяч человек. Но эти предприятия — лишь верхушка системы глобальной цепочки добавленной стоимости. Внизу находятся страны, которые в гигантских объемах используют человеческий труд. То есть роботизация на японских заводах фактически лишь позволяет перераспределить стоимость, которая была создана в странах с трудоемким производством. То есть для того, чтобы был прибыльным роботизированный завод, он должен использовать труд работников на периферии мирового капитализма. Покупая товар в Малайзии, Вьетнаме или Бангладеш, владелец завода перераспределяет стоимость товара в свою пользу. Сам он не несет издержек от того, что на него работают роботы и почти нет затрат человеческого труда. Роботизированный завод приносит прибыль потому, что есть международная эксплуатация труда. Вьетнамский рабочий не получает полной компенсации за свой труд, она перераспределяется в пользу собственника завода в Японии, где собираются автомобили из комплектующих из Вьетнама. «СП»: — Если брать во внимание производство не одного конкретного товара, а большие экономические системы, в этом случае можно сказать, что для сохранения прибыли в условиях цифровизации, роботизации и информатизации, требуется какой-то другой человеческий труд? То есть, не приводит ли роботизация одного завода к необходимости разорения мелких предпринимателей в другой сфере и их эксплуатации в качестве каких-нибудь курьеров по доставке еды? Можно ли сказать, что роботизация оплачивается покинутыми деревнями или разрушением социальной инфраструктуры? — Технический прогресс, который рисуют писатели-фантасты, когда всюду вместо людей вкалывают роботы, возможен только в обществе, где дорогая рабочая сила. Но если человеческий труд дешевый, как в России и других периферийных экономиках, то у капиталиста нет никакой заинтересованности заменять ручной труд машинным. Зачем, опять же, замещать труд курьера использованием дронов? «СП»: — Но обуславливает ли роботизация труда клерков в банках появлением большого числа курьеров? — Действительно, вещи эти взаимосвязанные. Прибыль банковского капитала формируется за счет перераспределения прибавочной стоимости, созданной в материальном секторе экономики. Если у вас на заводе трудятся люди из Средней Азии, то система перераспределения стоимости позволяет собственнику банка заместить клерка на робота. Прибыль владельца банка увеличится, так как он сможет более эффективно взаимодействовать с промышленным капиталистом, который поделится частью прибавочной стоимости, созданной трудом его работников. Получается очень любопытная ситуация. Людей вытесняют из одной отрасли экономики и загоняют в другую отрасль. Там возникает чрезмерное предложение рабочей силы, ее цена падает. Условно говоря, потерявший работу банковский клерк, устраиваясь в систему ЖКХ или на транспорт, увеличивает прибыль владельца нового места работы. Соответственно, повысится и прибыль банка, который обслуживает предприятие. В итоге все капиталисты в выгоде, а рабочий класс остается кормовой базой. «СП»: — Есть ли альтернативы у такой системы? — Принципиально отличаются капитализм и социализм. Неотъемлемая цель капитализма — извлечение прибыли. В социализме экономика работает для удовлетворения общественных потребностей. Поэтому при социализме мы можем видеть планово убыточные отрасли, которые дотируются за счет планово прибыльных. Например, можно продавать детское питание ниже стоимости, что невозможно при капитализме. Процесс роботизации при социализме можно использовать вовсе не для увеличения прибыли компаний. Если научно-технический прогресс обеспечивается не средствами капиталиста, а общественными фондами, то выгодой для общества может стать уменьшение рабочего дня, снижение пенсионного возраста, повышением социальных пособий, снижением цен на социально значимые товары. Всё это невозможно при капитализме.