В ближайшей перспективе спотовые цены на природный газ на европейских рынках с поставкой в короткие сроки могут опуститься до минусовых значений. Об этом сообщило на днях агентство Reuters, ссылаясь на аналитику газовых трейдеров Старого Света. «Если предложение на рынке останется высоким по мере заполнения хранилищ, мы, возможно, увидим отрицательные цены в какой-то момент», — сообщил агентству один из них. Это значит, что продавцы газа в Европе будут вынуждены отдавать газ бесплатно или даже доплачивать, чтобы его забрали, как это совсем недавно происходило в процессе фьючерсных торгов по американской нефти WTI. В принципе, для подобных умозаключений у европейских газовых аналитиков имеются определенные предпосылки. Так, по информации РБК, в пятницу, 22 мая, на голландской торговой площадке TTF цены на газ с поставкой следующим днем опускалась более чем на 30%, до нового исторического минимума — € 2,35 за мегаватт-час (МВт.ч), что соответствует примерно $ 26,4 за 1 тысячу кубометров. Цена аналогичного контракта на наиболее приближенном к России газовом хабе в австрийском Баумгартене составила по итогам того дня € 4,4 за МВт. ч, или $ 49,7 за 1 тысячу кубометров. На британском хабе NBP, который был самым ликвидным в Европе до 2016 года, цены падали в пятницу на 23%, до $ 29 за тысячу кубов. И все потому, что к 22 мая мощности по хранению газа в Европе были заполнены на 70% против 56% год назад, следует из данных ассоциации Gas Storage Europe. Если они переполнятся, единственным способом сбалансировать превышение предложения над спросом станут отрицательные цены, отметил профессор парижского института Sciences Po, специалист по газовому рынку Тьерри Бро. Европейские газовые котировки играют важную роль для России, потому что 57% всего экспортного портфеля по долгосрочным контрактам «Газпрома», снова являющегося, если верить вновь появившейся рекламе на ТВ, нашим «национальным достоянием», привязаны именно к ним. Пока концерн пытается нивелировать влияние падающих спотовых цен, сокращая поставки в Европу (в январе-апреле 2020 года они уже снизились на 21,4% к аналогичному периоду прошлого года), но если он будет делать это в одиночку, снижение цен не остановится и на газовом рынке сложится ровно такая же ситуация, как и на нефтяном до апрельской сделки ОПЕК . По подсчетам «Интерфакса», рентабельный уровень продажи газа в Европу для «Газпрома» находится на уровне $ 100 за тысячу кубометров, из которых $ 13 составляет себестоимость добычи, $ 14 приходится на налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ), в $ 27 обходится транспортировка по России, а еще $ 20 стоит транспорт до рынков Европы. Плюс еще таможенная пошлина в 30%. Однако внутри этой сотни долларов есть еще дополнительные фиксированные издержки, которые «Газпром» несет независимо от объемов поставок за рубеж. С учетом необходимости их покрытия экономически все еще выгодными для концерна остаются поставки при ценах $ 50−60 за 1 тысячу кубометров природного газа. «Насколько мрачные перспективы откроются перед нашим „национальным достоянием“, если цены на газ действительно уйдут в минус?», — мы поинтересовались у российских экспертов. — Газовые хранилища вообще-то никогда не пустуют. Примерно к апрелю запасы примерно наполовину выбираются, а к осени опять накапливаются, к декабрю достигая уровня в 90%, — напомнил аналитик ГК ФИНАМ Алексей Калачев. — Просто на этот раз избыток запасов газа в европейских хранилищах образовался еще с поздней осени прошлого года на волне опасений вероятного срыва украинского транзита. Прошедшая же практически без снега зима и последовавшие сразу вслед за ней локдауны из-за распространения коронавирусной инфекции привели к уменьшению спроса на голубое топливо. В итоге он окажется не таким большим, как хотелось бы его поставщикам. Это, конечно, отодвигает процесс восстановления рынка на неопределенный срок. И даже когда он начнет восстанавливаться, то его темпы окажутся сильно заниженными. — Более половины всего экспортного портфеля «Газпрома» реализуется по долгосрочным контрактам с прямой привязкой к ценам на европейских торговых площадках. Можно ли предположить, что на этом фоне наше «национальное достояние» будет нести серьезные финансовые потери? — Да, фактор заполняемости хранилищ серьезно давит на цены. У «Газпрома» уже на четверть упал объем экспорта, и примерно вдвое просела экспортная выручка. Однако это не значит, что цены на поставляемый им ресурс уйдут в отрицательную зону. У него технологически не может возникнуть ситуации, когда ему нужно будет доплачивать покупателям газа только за то, что они этот ресурс вообще будут забирать. Меньше прокачали, меньше отправили, вот и все. — Давайте не будем забывать еще и о том, — добавил экономист Леонид Хазанов, — что все контракты «Газпрома» все же долгосрочные. Подразумевается, что расчеты по ним производятся в течение определенных промежутков времени, а в эти периоды цены могут быть самыми различными. Так что отрицательная цена сама по себе если и повлияет на что-то, то довольно незначительно. — То есть вы считаете, что минусовые спотовые цены на природный газ все же могут возникнуть? — То, что на европейских торговых площадках они могут уйти в какой-то момент времени в отрицательную зону, действительно, возможно в свете того, что недавно Катар заявил о намерении увеличить поставки сжиженного голубого топлива именно в Европу. Правда, сомневаюсь, что это получится, поскольку прямой трубы в Старый Свет у Катара нет, как нет и достаточного количества свободных газовозов на рынке для поставки газа в сжиженном состоянии. Да и для самого поставщика это будет довольно затратно, так как избыточное количество ресурса неизбежно будет давить на цены. Так что если спотовые цены на газ все же станут реальностью, то этот период едва ли будет длительным — не месяцы, и даже не недели, а максимум несколько дней. И для «Газпрома», даже с учетом того, что определенная часть его контрактов привязана к ценам на европейских площадках, это вряд ли будет критично. Так что с этой стороны я никаких поводов для беспокойства не вижу. — Выходит, с какой-то другой стороны они все же есть? — Да. Беспокойство вызывает тот факт, что в течение определенного периода времени в целом на европейском рынке цены на газ будут довольно низкими. Вот это гораздо хуже, чем краткосрочный период отрицательных цен. Потому что от поставок «Газпрома» в Европу напрямую зависит его валютная выручка и налоговые поступления в российский бюджет. Они, конечно, не до абсолютного нуля, но все-таки сократятся. И вот это для самого «Газпрома» очень неприятно. Потому что у него очень большая нагрузка плюс достаточно широкий спектр инвестиционных проектов, и любое падение выручки будет ухудшать финансовое состояние нашего национального достояния. Конечно, о серьезном кризисе и вставании «Газпрома» на путь банкротства я пока говорить не могу. Но то, что это крайне негативная ситуация — это однозначно. — В какой-то обозримой перспективе «Газпрому» грозят еще какие-то неприятности, или это единственная «засада»? — Серьезные проблемы были, есть и будут. Во-первых, развитие производства сжиженного природного газа в России и в мире в какой-то степени будет конкурировать с трубопроводами, потому что есть очевидные преимущества СПГ при доставке газа в те районы, где отсутствует труба. Во-вторых, окупаемость газопроводных проектов очень долгая, что прекрасно видно на примере «Северного потока-2». Ветку, как мы видим, все никак не достроят, и когда это будет сделано — одному богу известно. А между тем «Газпром» собирается запускать еще один дорогостоящий проект — «Сила Сибири 2». В-третьих, у «Газпрома» много месторождений, расположенных далеко не в самых удобных для добычи газа местах. В-четвертых, у него имеются долги. Исходя из этого, я предполагаю, что «Газпром» в целях собственной безопасности может попытаться пролоббировать повышение тарифов на газ на внутреннем рынке. — Это первое, что напрашивается само собой, — признает Алексей Калачев. — Но все дело в том, что внутренний рынок весь регулируемый, так что «Газпром» сам себе ничего там сделать не может. Максимум тут по плану вырастут в июле тарифы на несколько процентов и все. Если только не пробивать через правительство и президента какое-то сверхнормативное повышение тарифов на газ, однако я не думаю, что это сейчас возможно. Социальная ситуация сейчас и без того напряженная из-за эпидемии и простоя в экономике, так что, полагаю, никто не даст «Газпрому» это сделать. Пожалуй, единственное, что тут можно было бы придумать — увеличить тарифы для газоперерабатывающих предприятий и промышленных потребителей. — Но это, — предупредил Леонид Хазанов, — будет самым плохим вариантом для нас, потому что, в конечном счете, платить за него будут и предприятия, и мы с вами. Учитывая, например, что за электроэнергию мы и так платим гораздо больше, чем за границей, ничего хорошего из этого не выйдет. — Почему? — Потому что другой путь у «Газпрома» — сокращать численность своего штата. Но возникает вопрос — а кого именно тогда будут сокращать? Если рабочих, это один вариант, а если менеджерский персонал, то я сильно сомневаюсь, что знаменитое здание «Газпрома» в Москве как-то заметно опустеет.