Труд актера сложен. Лишь со стороны кажется — вся жизнь актерская одни овации и аплодисменты, фотосессии и телешоу, поклонники и поклонницы с охапками цветов, на деле же — постоянная зависимость от судьбы, возраста, везения. А крайняя эмоциональность — этот хлеб актерский, что позволяет донести вопросы добра и зла до зрителя, порой погрязшего в рутине — иногда играет злую шутку с самими представителями творческой профессии. Как помочь друг другу и что такое истинное актерское братство, мы решили обсудить с Михаилом Кабановым. Народный артист России Михаил Кабанов многим знаком своими яркими ролями — это мистический Воланд в аншлаговом «Мастере и Маргарите», он же Дракон в МХАТовской недавней премьере «История рыцаря», он же — трогательный отец юного Базарова в «Отцах и детях», он же — режиссер нескольких спектаклей МХАТ им. М. Горького, который сейчас ведет работу над реконструкцией исторической постановки знаменитых чеховских «Трех сестер» (в 2020-м году у пьесы букет юбилеев — 80 лет знаменитейшей постановке, 120 лет пьесе, 160 лет со дня рождения самого А.П. Чехова). Но и это не все — оказывается, именно Михаил Кабанов уже около пятнадцати лет председатель профсоюза работников МХАТ. Зачем это народному артисту, и зачем профсоюз нужен театру — в нашем диалоге. — Конечно, актер профессия творческая. Но ведь и у актера есть дети, семья, житейские проблемы и вопросы, есть необходимость регулировать свои взаимоотношения с работодателем, — говорит Михаил Кабанов — И именно артисты подчас находятся в ситуации, когда в силу эмоций могут какие-то вопросы оставить «на потом», а когда этот «потом» наступает, выясняется, что нужна была какая-то важная бумажка, документ, что стоило какие-то вопросы обговорить тщательнее. Вот этими всеми вопросами, чтобы они не превратились в проблемы, и занимается в том числе профсоюз — защитой трудовых прав. Вообще, это счастье, когда за любимое дело, от которого ты кайфуешь, за возможность выйти на сцену и прожить тысячи жизней, тебе еще и платят, но чтобы счастье не было омрачено — нужно думать и о документах. Читайте также Транзит власти-2024: Путин обрисовал контуры нового устройства России В послании Федеральному Собранию президент заложил основу для трансформации политической системы страны У нас в театре уже много лет работает профсоюз. И как в любой организации, мы во многом обращаемся за опытом и советами к городскому комитету профсоюзов, это же не прихоть наша, а необходимость. Если вдруг какие-то трения случаются, то есть коллективный договор в организации, есть Трудовой кодекс, и профсоюз в разного рода ситуациях выступает как посредник, коммуникатор. У нас есть Устав, Положение, модельный, от горкома профсоюзов. А коллективный договор, конечно же, внутренний в театре — там прописано множество вопросов. Как определяются выходные, внешний вид, этические нормы, социальные обязательства, и до 1988 года колдоговор тоже существовал, конечно, при разделении театров он несколько видоизменился и много лет мы по нему живем. Последний был подписан нашей замечательной Татьяной Васильевной Дорониной, сейчас появится что-то новое, мы над этим работаем, жизнь же не стоит на месте. Но это как Конституция театра — все права и обязанности там. Правда, сейчас на уровне городских профорганизаций происходят изменения, мы, как выяснилось, все жили по нормативке 1995 года, сколько времени-то прошло. Так что вслед за изменениями в городских профсоюзах и мы будем меняться. Надеемся, к лучшему. Читайте также Коньяк, морские порты, алмазы: Распродажа России набирает обороты Правительство включило в план приватизации- 2020−2022 самые «вкусные» активы Наша задача и моя как председателя — контролировать исполнение этой «внутренней конституции». Не дай Бог, переносится спектакль или возникает замена, и надо решить болезненный вопрос отмены выходных (я, кстати, в новогодние праздники и праздников-то сам не видел, но для артистов это нормально, мы же дарим радость людям), мы решаем все эти вопросы коллегиально заседанием профсоюза. Тут даже мое единоличное слово абсолютной силы не имеет. Есть и вопросы такие, как материальная помощь — да, и Джульетты, и Ромео могут заболеть, в у Журдена может быть ипотека, и в таких вопросах мы своих коллег стараемся поддерживать. Все же люди. «СП»: — А приход нового руководства что-то изменил? — Кардинально — нет. Закон остается законом. Так что действуют и руководство, и актеры в рамках закона. Конечно, произошли подвижки. Например, у нас много лет в профсоюзе было порядка шестидесяти человек. Сейчас мы переходим на срочные трудовые договора — думаю, в современных условиях это и правда эффективнее для театра как организации. И в целом современно. Кому-то это не понравилось, и порядка десяти где-то человек решили выйти из профсоюзной организации. Имеют право, конечно. Но что меня удивило — никто из них не обратился за защитой своих прав — ну то есть если чем-то недовольны, надо же сказать, написать, никто ж мысли-то читать не умеет. Обращений не было, как-то внутри себя люди были недовольны — чем, непонятно. Ну, мы на этом примере решили поступить инициативно — опросили весь коллектив, кто хотел бы вступить в профсоюз, и теперь у нас около 150 членов профсоюза. Провели собрание, решили, чем будем заниматься. «СП»: — А чем заниматься, кстати? — Это к вопросу… «…пиво членам профсоюза без очереди», но нет, — смеется Кабанов. — Дел у нас намечено много — спортивные мероприятия, добиваемся спортзала, нам очень он нужен. Для актера же тело — это инструмент, а его надо держать в рабочем состоянии. Руководство вроде бы слышит наши предложения, сейчас ищут возможность. Буфеты, душевые, туалеты — вот такая проза актерской жизни. В нашем профсоюзном комитете сейчас семнадцать человек — каждый отвечает за свое направление. У нас вот опять подкопилось обращений, будем собираться, обсуждать, голосовать. А у нас же есть радость большая! «СП»: — В смысле? — Наконец, профсоюзу руководство выделило комнату. Вот, вывеску даже повесили. Теперь понятно, куда написать, куда прийти. «СП»: — Так у вас все радужно, а в интернете порой встречаешь совсем другие высказывания. — В интернете, как на заборе — чего только не написано. Ну, у нас те люди, кому наш профсоюз не нравится, вольны защищать свои права силами своего маленького профсоюза. Но есть вопросы, которые логично вытекают из того, что театр живой организм. Например, сейчас вот много премьер очень, кто-то играет 30 спектаклей в месяц — так сложилось, да и Бог талантом не обделил, а кто-то в силу возраста, типажа — меньше занят в репертуаре. Понятно же: кто больше играет, больше и получать должен. Тут режиссер определяет, проводит кастинг, кто будет играть. Ну а некоторые вещи и ежу понятны — сколько там лет может быть Джульетте, чтобы она была похожа на Джульетту? Ну, а что вы смеетесь — есть и такие претензии, почему не я играю, а им уж под шестьдесят. Это не анекдот, это реальность. Хотя есть у нас артистки, которые несколько десятков лет играют — в той же «Синей птице» нашей любимой, начинают с черного человека, потом персонаж постарше, а потом и дед с бабушкой, которые в раю сладко спят. Такова жизнь актера. «СП»: — А сами актеры вольны принимать решения? — Конечно. Кто-то никак не поймет замысел режиссера, такое бывает. И при Татьяне Васильевне бывало, что за несколько дней до премьеры вводили новую артистку в спектакль, потому что с тем, кого сначала назначили на роль, возник конфликт. Такое случается. Да и в целом — важно быть в понимании, в гармонии, если ее нет, или, как говорит наш худрук Эдуард Бояков, если нет любви — как работать? «СП»: — А второй профсоюз действует? — Наверно. Никто никому не мешает. Полная свобода. Но когда в одном профсоюзе 150 человек, а в другом десяточек — с кем руководству работать? — с большинством. Логично же. «СП»: — А как решения о надбавках, выплатах, принимаются, это тоже обсуждают некие силы. — Коллегиально. Такие решения только коллегиально и на основании загрузки, нагрузки, соблюдения этических норм. А эти самые «некие силы» постоянно что-то обсуждают. Когда разошлись два театра, если вы помните, да вся страна на ушах стояла, тоже было много несогласных и недовольных позицией нашей Татьяны Васильевны. Письма писали, жалобы строчили. Только вот социальных сетей тогда не было, слава Богу — не было вот такой грязи в этом вашем интернете. А сейчас каждому не лень гадости писать, видимо, людям доставляет удовольствие. А может, сейчас кто-то и пользуется этой ситуацией и нашими коллегами просто манипулирует, это печально. Читайте также Русские «холопы и крепостные» могут взбунтоваться против «нового дворянства» Почему фильм Клима Шипенко стал самой кассовой комедией за всю российскую историю Я вам больше скажу, у нас в театре до сих пор прижились недовольные еще Дорониной — как вошли тогда еще с ней в конфликт, уже целая жизнь прошла, а они никак не успокоятся. Ну и что? Числятся в театре на минимальной зарплате и ни одной роли за тридцать с лишним лет не сыграли, судьбу свою актерскую променяли на дрязги. Тяжело смотреть на такое. Тяжело. Сейчас вот тоже уже наши коллеги, который сначала «вскипели», говорят в кулуарах, что «все наломали дров», но ведь это ссориться легко, а мириться — это надо силы душевные и время. А представьте, как тяжело играть любовь, добро, когда внутри тебя такое будет кипеть? Все это очень мешает театру. «СП»: — И каковы же перспективы? — Остается надеяться, что люди все же мудреют, что со временем они понимают, что в жизни важнее отношения, творчество, а не дрязги. Тем более что и Татьяне Васильевне от этой суеты нездоровой легче не становится. В театре вообще важно сохранять, а не разрушать. Как это делала Доронина, как это делается сейчас, когда мы восстановили бережно «Синюю птицу», когда мы сейчас по крупицам реконструируем «Трех сестер». По ниточке, по словечку, по шажочку. Это же огромная работа — с экспертами, с искусствоведами, роемся в архивах, возвращаем к жизни спектакли. Там столько нюансов! Даже сами мизанцсены — у нас же сцена огромная, там сами диалоги