Событие дня:
Москва C
Министр обороны Германии Борис Писториус намерен провести масштабную реформу вооруженных сил страны — с тем, чтобы они были «оптимально готовы» к различным чрезвычайным ситуациям, в том числе к войне.
Приказ о реорганизации армии «сверху донизу» уже подписан. Об этом глава немецкого военного ведомства, как сообщает Financial Times, объявил, выступая 4 апреля в Берлине по случаю 75-летия НАТО. И это станет самым радикальным обновлением армии ФРГ со времен холодной войны, отмечает издание.
Предполагается, что Вооруженные силы будут состоять из четырех родов войск с единым командованием. Помимо сухопутных войск, флота и авиации, в их состав войдут четыре подгруппы для обеспечения безопасности кибер- и информационного пространства (CIR), которым предстоит противостоять «гибридным угрозам» и заниматься радиоэлектронной борьбой.
Писториус подчеркнул, что реформы, которые он назвал «эпохальными», позволят бундесверу принимать быстрые решения и улучшат связь между немецкими министрами и союзниками по НАТО с военным командованием. Но главное, армия станет более эффективной и сможет, по его словам, противостоять «вызовам» Москвы.
«Поскольку Россия поставила под вопрос европейский мирный порядок, для Германии и её союзников возникла ситуация особой угрозы», — приводит слова министра издание Politico.
Впрочем, нерешенной пока остается проблема нехватки кадров в бундесвере. Но ее предполагается обнулить за счет восстановления обязательной воинской повинности, от которой Германия отказалась в 2011 году, перейдя полностью на службу по контракту. Что Писториус, как известно, не раз называл ошибкой.
На данный момент в немецкой армии служит примерно 180 тыс. солдат, и еще тысяч тридцать находится в резерве. Однако вряд ли можно сказать, что военная карьера у граждан страны пользуется популярностью. Согласно соцопросу, проведенному в феврале 2023 года агентством DPA, даже в случае нападения на Германию лишь 5% немцев намерены стать добровольцами, ещё 6% будут ждать призыва. При этом почти каждый четвёртый (24%) заявил, что просто уедет из страны.
Для тех же, кто все-таки решил пойти служить, армия — это просто стабильная работа от надежного работодателя (государства), с социальным пакетом и медстраховкой, рассказывает ТГ «Рыбарь».
Поэтому, отмечает автор канала, «здесь очень невысокий образовательный ценз и вполне понятные обязанности, не требующие от рекрутов сверхвысоких умственных или физических способностей. Как правило от солдат, выбирающих армейскую службу по конъюнктурным соображениям, толку как от боевых единиц никакого. Они легко подают рапорт об увольнении, лишь только на горизонте маячит перспектива участия в чём-то более серьёзном, чем подметание плаца».
Похожие проблемы и у другого гегемона Европы — Франции. Там тоже резко сократился набор желающих служить в армии, заявил недавно посол РФ в Париже Алексей Мешков. Потенциальные солдаты, по его словам, после известного заявления президента Эммануэля Макрона боятся, что их могут направить на Украину.
Во Франции, кстати, нет обязательного призыва на военную службу. Но недавно министр Вооруженных сил республики Себастьян Лекорню предложил провести эксперимент с заключением коротких контрактов — на четыре-пять месяцев, чтобы добровольцы могли получить представление о военной профессии и пройти соответствующую подготовку. Станет ли эта затея успешной, пока сказать трудно.
В Швеции, во всяком случае, которая променяла свой нейтралитет на членство в НАТО, восстановление призыва несколько лет назад не обеспечило особого всплеска активности мобилизационного резерва.
Как сообщает сайт «Новости Швеции», из почти 107.000 молодых шведов, которым Агентство по призыву направило в этом году предложение пройти военную подготовку, только 36% ответили утвердительно. 64%, или чуть более 68.000 человек, потребовали предоставить отсрочку, ссылаясь на различные заболевания, диагнозы и травмы. То есть, из трех шведов только один готов пройти подготовку по защите родины — двое из трех слишком больны для этого.
Прокомментировать, зачем нужна реформа бундесвера, и не является ли намерение Германии признаком распада НАТО, «СП» попросила заведующего отделом европейской безопасности Института Европы РАН Дмитрия Данилова:
— На самом деле, не бывает однолинейных сюжетов мотивации, когда возникают подобные проекты реформ. В данном случае, масштабной реформы бундесвера.
Во-первых, это признание того, что прежняя реформа, которая была запланирована в 2016 году в «Белой книге» бундесвера (она тоже включала в себя увеличение численности, финансирования и т. д.), провалилась.
«СП»: Тогда ведь Урсула фон дер Ляйен, нынешняя глава Еврокомиссии, являлась министром обороны?
— Конечно. И хотя напрямую не говорится, что ее реформа провалилась, но это совершенно очевидно — раз нужна новая, значит, старая не состоялась.
Причем, в той же «Белой книге» Германия фактически закрепила за собой роль европейского лидера в сфере политики безопасности и обороны.
И теперь, раз та реформа не состоялась, стоят два вопроса. Что делать, собственно, с бундесвером?
И что делать с политикой обороны и безопасности Германии с точки зрения ее роли внутри Европы? Эти два вопроса, конечно же, требуют ответа. И сейчас Писториус пытается каким-то образом их решить, но решить в политическом поле.
Он говорит, что это многопрофильная реформа, рассчитанная на многие сценарии. Но на какие сценарии, он конкретно не отвечает — не описывает эти сценарии. Просто ссылается на то, что у него есть основание для того, чтобы вести планирование по разным сценариям.
Но как объяснить немецкому налогоплательщику, на что нужно давать деньги: это полномасштабная помощь Украине со стороны Германии, в том числе с точки зрения военной поддержки? Или это подготовка к военным сценариям столкновения с Россией? Если так, то в каком качестве — национальном или внутри НАТО.
«СП»: Ну, надо понимать, у Киева они теперь в вечном долгу…
— При этом Писториус воздерживается от конкретизации этих вопросов. Но они принципиально важны для населения и для социально-политического класса Германии.
То есть, очень сложно планировать реформу, не отвечая на вопросы — на что она направлена, и куда пойдут деньги. Поскольку любая реформа (и та, которую задумал министр) требует поддержки — во-первых, правящей коалиции. Во-вторых — бундестага, который отвечает за выделение финансов и т. д.
В данном случае масштабная реформа заявлена, а каковы её масштабы, и зачем она нужна, никто не ответил до сих пор.
Мне это напоминает прежние рассуждения в ЕС: «Мы создадим свой ограниченный оперативный потенциал — для действий в области миротворчества. А потом будем думать, куда и как его применять».
Это не работает. Сначала нужно определять цель, а потом под это искать потенциал. И Писториус, похоже, наступает на те же самые грабли.
«СП»: А насколько вообще боеспособны современные европейские армии?
— Давайте оттолкнемся от реформы в той же Германии. Ясно, что немецкие вооруженные силы в общем небоеготовые. Ни с точки зрения численности, ни с точки зрения подготовки, ни с точки зрения обеспечения необходимыми ресурсами.
Но Германия при этом должна, как я уже говорил, играть все более и более серьезную роль в обеспечении так называемой европейской обороны.
Если Германия не играет, как экономический, кстати говоря, лидер ЕС, то каким образом можно говорить об обороноспособности — так это обозначим — других европейских государств? Тем более, об их совокупном оборонном потенциале. Вряд ли это возможно.
Между прочим, в свое время, когда мы говорили о проектах европейской интеграции в военно-политической и оборонной областях, речь всегда шла о франко-германском тандеме. О том, что этот «мотор» должен взять на себя продвижение Европы к той самой совместной обороне.
Однако получилось, что Германия не способна играть эту роль и, более того, не хочет быть активистом. И тогда акцент был сделан на тандем Париж-Лондон. Это очень четко чувствовалось вначале «десятых» годов в ситуации «арабской весны», в Ливии, когда Британия и Франция взяли на себя роль главных интервентов из Европы. И т.д.
Но сейчас вопрос в том, как обеспечить вообще вот эту связку Париж-Лондон в новых условиях. Где здесь место Германии?
Это очень серьезные политические вопросы. Но главное не в этом…
«СП»: Поясните.
— Главное, европейская оборона или «оборонительный союз», как они называют, он невозможен изначально. Тем более, он невозможен в кризисных условиях, когда все проекты в этой сфере объединенной, так скажем, Европы сталкиваются с необходимостью ориентации на Соединенные Штаты. И не только на военно-промышленный потенциал, но и на стратегические установки США, которые реализуются через НАТО.
Назовем это правильным словом — «шизофрения». Невозможно в одной организации — НАТО — голосовать за военно-стратегические установки США, а в другой организации — Евросоюз — придумывать рецепты самостоятельности. Самостоятельной вот этой «кухни», какой бы она ни была — французская, немецкая, шведская и т. д.
Но если, как говорится, звезды зажигают, значит, они кому-то нужны. Если такие проекты существуют в Европе, под них, соответственно, выделятся ресурсы. И здесь ни одна страна ЕС не хочет остаться вне дележки этого пирога. Естественно, нужно участвовать. Иначе ты будешь закупать продукты на общий банкет, но в результате не сможешь пойти на вечеринку.
Поэтому все участвуют. Все выделяют деньги в известные фонды.
«СП»: Это действительно ведет к какому-то усилению Европы?
— Нет. Это просто вопросы перераспределения ресурсов. Продумать о том, каким образом даже из потенциально убыточных акций выбить свои дивиденды. Или, по крайней мере, не потерять. Вот и все. Ни о какой общем проекте в данном случае речи не идет. И у Германии нет как раз выхода в этих условиях с точки зрения дележки пирога.
3−4 апреля в Брюсселе прошел совет министров иностранных дел НАТО. В очередной раз Столтенберг предложил создать 100-миллиардный фонд на пять лет для спонсирования Украины.
Хочет Германия, не хочет, но она должна считаться с такой перспективой. А значит, нужно каким-то образом в этом участвовать (я говорю не только об этом предложении, но как раз это очень иллюстративно). Потому что речь идет о том, что Берлин сможет от этого получить. Издержки неучастия, блокирования подобных решений, для Германии очень велики. Гораздо лучше попытаться поучаствовать, но выбить из этого проекта для себя как можно больше. В данном случае, на реформу бундесвера.
