Москва может внести уточнения в ядерную доктрину из-за угроз со стороны НАТО. Об этом заявил замглавы МИД РФ Сергей Рябков.
Североатлантический альянс ведет в отношении нашей страны все более агрессивную, провокационную и безответственную линию, поэтому фактор ядерного сдерживания в системе безопасности РФ играет сейчас важнейшую роль, отметил замминистра.
При этом он не исключил, что из-за действий Запада в некоторые параметры ядерной доктрины России придется внести коррективы в соответствие с текущими потребностями.
«Опыт, в том числе полученный в ходе специальной военной операции (СВО), и анализ поведенческой модели коллективного Запада показывает, что необходимо уточнить некие параметры <…> и в военной доктрине как таковой, и в основах государственной политики в области ядерного сдерживания», — указал Рябков.
По словам дипломата, работа по изменению российской политики в области ядерного сдерживания уже идет. Временные рамки, диапазоны и графики этой работы он обсуждать не стал, но сказал, что Москва подходит к данному сюжету «предельно ответственно».
Напомним, в начале июня на полях совещания министров иностранных дел БРИКС в Нижнем Новгороде замглавы МИД РФ уже заявлял, что эскалация со стороны США и их союзников ставит вопрос о приведении документов в сфере ядерного сдерживания «в большее соответствие с текущими потребностями». Поскольку вызовы перед Россией множатся.
На этот раз Рябков так прокомментировал откровения генсека НАТО Йенса Столтенберга британскому изданию The Telegraph о том, что страны блока собираются привести в состояние боевой готовности ядерное оружие альянса. С целью, как он пояснил, «продемонстрировать свой ядерный арсенал миру», а также «послать прямой сигнал недругам».
По мнению замминистра, соответствующее высказывание главы НАТО содержит элемент прямой угрозы в адрес России.
При этом Россия, в отличие от западных стран, никогда не позволяла себе размахивать «ядерной дубинкой». Хотя именно в этом Запад все время пытается ее обвинить.
Как сказал в выступлении на Петербургском международном экономическом форуме президент РФ Владимир Путин, возможность ядерных ударов «лишний раз всуе» лучше вообще не упоминать. Нельзя, предупредил он, обходиться легкомысленно с вопросом использования оружия массового поражения.
В то же время российский лидер не исключил, что в случае необходимости в ядерную доктрину России все же могут быть внесены изменения.
«Это живой инструмент, и мы внимательно смотрим за тем, что происходит в мире, вокруг нас, и не исключаем внесения каких-то изменений в эту доктрину», — заявил Путин.
Напомним: условия применения ядерного оружия закреплены в «Основах государственной политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания», принятых в 2020 году.
Всего их четыре:
— Россия получает достоверную информацию о старте баллистических ракет, которые атакуют ее территорию и/или территорию ее союзников;
— противник применяет против России и/или ее союзников ядерное оружие или другие виды оружия массового поражения;
— противник действует против российских критически важных государственных или военных объектов, что может сорвать ответные действия российских ядерных сил;
— на Россию происходит нападение с применением обычного оружия, которое ставит под угрозу само существование государства.
Прокомментировать заявление Рябкова, а также какие именно параметры нашей ядерной доктрины нуждаются в «уточнении», «СП» попросила доктора политических наук, профессора кафедры международной безопасности Факультета мировой политики МГУ им. Ломоносова Алексея Фененко:
— Во-первых, Россия постепенно усваивает американскую концепцию «гибкого реагирования». В советские времена мы ее полностью отвергали.
Напомню, что концепция «гибкого реагирования» предполагает многовариативность использования ядерного оружия — не только в тотальном, но и в ограниченном военном конфликте. Это — первое — демонстрационный ядерный удар для деэскалации.
Второе — ограниченное применение тактического ядерного оружия. Третье — ограниченное применение стратегического ядерного оружия для того, чтобы вынудить противника пойти на переговоры.
Старая идея конца 50-х годов: можно поразить комплекс целей, но не трогая города и наиболее экологически опасные производства противника. А ограничить удар, например, по пусковым установкам, железнодорожным узлам, военным производствам, которые находятся вне больших городов, и т. д. После чего вынудить противника пойти на определенные условия.
Собственно, к этому мы шли — и это второй момент — все минувшие годы. Я напомню, что даже наши военные четко говорят о нанесении «заданного» ущерба агрессору.
«СП»: Что значит «заданного»?
— Нанесение «заданного» ущерба, это ограниченное применение ядерного оружия. Это не геноцид населения стороны противника. А это именно идея избирательных ядерных ударов для того, чтобы вынудить противника после отмены пойти на переговоры. Вот, собственно, о чем идет речь.
И третий момент. Речь, действительно, идет о том, чтобы узаконить наше право на нанесение превентивного ядерного удара. Что предполагает, как известно, ядерная доктрина Соединенных Штатов.
У нас, кстати, в военной доктрине редакции 2020 года уже есть по этому поводу указание, что Россия готова применить в случае масштабной не ядерной агрессии. Но здесь речь может идти о превентивном поражении целей в случае угрозы, например, такой агрессии.
«СП»: Как скоро мы можем внести все эти корректировки?
— Я думаю, что не очень скоро. Потому что пока мы даже не выходим из соглашений, которые связывают нам руки.
Напомню, что за полтора месяца до начала специальной военной операции на Украине — 3 января 2022 года — все страны «ядерной пятерки», включая Россию, подписали меморандум, где говорилось, что стороны будут стремиться воздерживаться от применения ядерного оружия.
И от угроз ядерным оружием.
Поэтому американцы так спокойно и дают сейчас разрешение на обстрелы нашей территории. Как и их европейские союзники.
Они полагают, что меморандум от 3 января 2022 года им гарантировал безнаказанность этих действий. Что Россия не прибегнет к ядерному арсеналу.
Второй момент. Мы до сих пор, например, не вышли из ряда ограничивающих нас соглашений по ядерному оружию. В частности, из договора о запрещении ядерных испытаний в трех сферах: на земле, в космосе и под водой — от 1963 года. Или о соглашениях с США 90-х годов о выводе из эксплуатации реакторов-наработчиков оружейного плутония.
То есть пока Россия не отозвала свои подписи из этих документов, всерьез наши угрозы американцы и англичане не воспринимают.
«СП»: Мало того, везде кричат, что это мы размахиваем «ядерной дубиной», а они чуть ли не единственные хранители мира на Земле…
— Они делают совершенно другие выводы. Они говорят, если вы отказываетесь от применения ядерного оружия, и мы отказываемся, а кто нам мешает тогда ограниченно повоевать на базе обычных вооружений. Никто не мешает. Собственно, сейчас это и происходит.
И я что-то, честно говоря, колеблюсь, какой у нас будет ответ, когда западные дальнобойные ракеты полетят в центр России. Мы пока еще не подвергли Киев масштабным бомбардировкам, до сих пор даже административные здания на Банковой не уничтожили.
Мы так и не отозвали подпись под Договором о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний и продолжаем придерживаться его положений.
