Россия вступает в еще более сложный период экономики, чем в предыдущие месяцы, заявил временно исполняющий обязанности председателя правительства Андрей Белоусов на совещании с президентом Владимиром Путиным в среду, 6 мая. На встрече врио подвел предварительные итоги за апрель, которые оказались удручающими. Правда, промышленность упала меньше, чем можно было ожидать — на 14,8%. Зато в розничной торговле остановлена треть предприятий с падением оборотов в секторе на 25%. Заметно апрельский спад коснулся налогов. Снижение платежей НДФЛ составило 14%. Но, как сообщил глава Федеральной налоговой службы Даниил Егоров, в сокращении валового сбора на 30% наибольшая доля обеспечена снижением цен на нефть. Снижение НДПИ составило 50,3% (год к году), налога на прибыль — 41%, НДС — 26,7%. Перенос налогов к уплате составил 217 млрд руб. Судя по словам Андрея Белоусова, эти результаты — еще не худшее, с чем придется столкнуться российской экономике. Наибольшую угрозу для производственных цепочек во время пандемии коронавируса представляет проблема неплатежей. Многие предприятия в условиях неопределенности постараются «держать деньги у себя». Меры правительства по поддержке предприятий должны смягчить удар. Как сообщил вице-премьер, «динамика выдачи льготных зарплатных кредитов сейчас увеличивается, примерно на 2 тыс. заявок в сутки. Непосредственно перед праздниками мы вышли почти на 80 млрд. суммарного объема этих заявок». Впрочем, экономические прогнозы на этот год уже неблагоприятные. Так, глава Министерства финансов Антон Силуанов подсчитал, что дефицит бюджета в этом году составит 4% ВВП или 4 триллиона рублей в денежном выражении, а сама экономика сократится на 5%. Прогноз Центрального банка еще более негативный — дефицит бюджета на уровне 5−6% ВВП. 24 апреля аналитики ЦБ предположили, что во втором квартале ВВП России может упасть на 8%, но сейчас эти цифры кажутся заниженными. До начала нынешнего кризиса предполагалось, что профицит бюджета в 2020 году составит 927,6 млрд. рублей или 0,8% ВВП. Понятно, что теперь от этих планов пришлось отказаться. Оценки федеральных властей пока что сходятся и с международными прогнозами. Так, в Еврокомиссии считают, что объем ВВП России по итогам 2020 года снизится на 5%, что вдвое больше, чем в санкционном 2015 году. Однако главный экономист Центра развития НИУ ВШЭ Валерий Миронов полагает, что это еще оптимистичные прогнозы, и более реально по итогам года потерять 7−8% ВВП. Если же карантинные меры не отменят после мая, то результаты могут быть и того хуже. — Сейчас очень трудно давать прогнозы по итогам года. Все зависит от продолжительности карантина, но мы пока не знаем, какой она будет. Как не знаем и того, будет ли вторая волна распространения инфекции и ужесточение ограничений. Каждый месяц карантина — это потеря минимум 2% ВВП, две недели — один процент. Сейчас даже Минфин с ЦБ не знают, как долго будет продолжаться режим ограничений. Базовая оценка в районе 5−6% может оправдаться, только если карантин максимально быстро отменят и уже в мае предприятия, магазины и сфера услуг начнут работать так, как раньше. Что касается дефицита бюджета, здесь окончательная цифра будет зависеть от того, будут ли приняты дополнительные антикризисные меры, которые потребуют дополнительных трат. «СП»: — Что власти могут сделать, чтобы смягчить удар для экономики? — В этом году стоит задуматься о смягчении денежно-кредитной политики, потому что инфляционные ожидания населения падают сильнее, чем снижение ключевой ставки. При этом у нас нет инфляции, а по некоторым позициям даже наблюдается дефляция. С другой стороны, консервативное снижение ставки на 0,5% тоже можно понять, потому что пока нет смысла стимулировать спрос. Экономика страдает просто от остановки производств и отсутствия предложения. Но когда возобновится работа компаний, имеет смысл не только тратить бюджетные деньги, но и снижать дальше ключевую ставку, чтобы активизировать производственные активы. «СП»: — Какие секторы экономики пострадают в итоге сильнее всего? — Наиболее пострадавшие секторы — авиаперевозки, ресторанный и туристический бизнес, торговля непродовольственными товарами, так как многие магазины просто закрылись по указаниям местных властей. Это в целом сфера услуг, где осуществляется непосредственный контакт между клиентом и работником. Падение по этим отраслям самое сильное и в некоторых секторах доходит до 90%. Поэтому удар по ВВП во втором квартале будет гораздо больше, чем просто падение промышленности. Думаю, экономика упадет на 20−25%, учитывая, что на промышленность у нас приходится около 30 с небольшим процентов ВВП, а сфера услуг — это остальные 70%. Что будет дальше, пока предсказать трудно. «СП»: — То есть, чтобы выйти на 5−6% падения по итогам года, в третьем и четвертом кварталах мы должны показать гораздо более высокие результаты? — Да, причем значительно более высокие. Если в первом квартале года у нас был рост в полтора процента, сейчас будет падение в 25%, то в третьем и четвертом кварталах мы должны расти на 9 с лишним процентов, чтобы выйти на 5−6%. Лично мое мнение: эта оценка слишком преувеличена, и по итогам года наша экономика упадет на 7−8%. Данные Минфина и ЦБ занижены, возможно, они пытаются успокоить население. «СП»: — Только недавно в ЦБ прогнозировали, что во втором квартале ВВП упадет на 8%, но не на 20−25%… — Какие 8%, если промышленность упала на 15%, а сфера услуг упадет еще сильнее? Такой цифре просто неоткуда взяться. Дальше все будет зависеть от того, как быстро отменят карантин, и как будет восстанавливаться производство и сфера услуг. Нам остается только ждать и наблюдать за ситуацией. Если карантин в Москве снимут в конце мая или все будут ходить в масках и перчатках, но будут работать, а заболевание не примет повальный характер, то падение по году, по моим оценкам, будет в районе 7−8%. Если ситуация ухудшится, мы можем увидеть и более низкие цифры. Замгендиректора Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования Владимир Сальников считает, что сейчас вся надежда для России только на то, что ситуация на мировых рынках начнет быстро восстанавливаться. — Совершенно непонятны внешние и внутренние условия, связанные с вирусом COVID-19, поэтому прогнозы могут быть только предварительными. Мы не знаем, насколько быстро мы будем открываться, насколько это будет эффективно и так далее, а без таких вводных создать точную модель невозможно. 5−6% падения ВВП по итогам года — это очень консервативный прогноз, который предусматривает отсутствие новых шоков для экономики. В каком-то смысле может быть и неплохо, что финансовые власти исходят из таких сдержанных оценок, потому что если бы Минфин принял за основу более суровые прогнозы, он совсем жестко подходил бы к возможному изменению расходов и стимулирующей политике. «СП»: — Какие меры могут предпринять наши власти, чтобы минимизировать ущерб? — Меры поддержки, скорее, дают социальный позитивный эффект и позволяют бизнесу чувствовать себя немного лучше. Но в глобальном смысле очень многое определяется не нами, а тем, как другие страны будут выходить из кризиса. Мы видим, что сейчас большинство государств спешат выходить из карантина. Все, кто ввел сильные ограничения, начинают постепенно открываться. Мы пока не прошли пик распространения инфекции, но можно надеяться, что если другие страны будут действовать осторожно, они перезапустят свои экономики. А это будет означать восстановление спроса на внешних рынках, что для нас очень важно, и, что еще более важно, восстановление цен на нефть и другие сырьевые товары. Так что мы можем только приветствовать выход стран из карантина, главное, чтобы это не привело к новым пикам и новым ограничениям. «СП»: — Получается, остается только ждать, что ситуация в мировой экономике улучшится? — Антикризисные меры, с учетом наших ресурсов, могут в лучшем случае не допустить коллапс экономики, а не полностью компенсировать спад. Теоретически мы могли бы компенсировать его, если бы были на сто процентов уверены, что этот кризис не надолго. Тогда можно было бы идти на масштабные меры по компенсации не только самим пострадавшим, а широкому фронту предприятий и граждан. Но сейчас власти делать это боятся, и в этом, возможно, есть своя логика, так как мы не знаем, в какую экономику мы дальше вынырнем. Может быть, все будет еще хуже, чем в момент вхождения в кризис. Поэтому сейчас идет максимальная экономия. Где-то палка, на мой взгляд, перегибается, и можно было бы действовать посмелее. Но Минфин традиционно имеет сильные позиции и всегда очень консервативен в расходах. Поэтому если и ждать позитива сейчас, то ждать его от мировой экономики. Прежде всего, от европейских стран, которые уже прошли пик пандемии и начинают открываться. Нам остается наблюдать за тем, насколько хорошими будут их показатели при открытии. То есть все, как обычно, больше зависит от глобальной повестки. Задача наших властей сделать так, чтобы этот шок был как можно менее разрушительным для экономики. Экономический кризис: Крах «путиномики»: Силуанов собрался наращивать госдолг — своих денег нет Новости экономики: Всемирная туристская организация заявила о крахе международного туризма 29 _