Текущий кризис, ставший следствием пандемии коронавируса, необходимо рассматривать как повод для пересмотра всей экономической политики России. Такое мнение в статье для «Коммерсанта» высказал глава Счетной палаты (СП) Алексей Кудрин. Он предлагает свой рецепт лечения «больной экономики» и определяет приоритетные национальные цели развития. По словам Кудрина, Россия больше не может рассчитывать на доходы от нефти, которые они получала в последние десятилетия. Это не значит, что производство нефти в стране из-за кризиса сократится — этого не произойдет. Но в современных условиях, считает экс-глава Минфина, страны будут зарабатывать на технологических решениях. Поэтому надо перестать надеяться на нефть и переходить к экономике знаний и технологий. Проблему глава СП видит в том, что качество госуправления в России не соответствует новым вызовам. «Внедрение инноваций нуждается в другой институциональной и регуляторной среде», — пишет он. И задается вопросом: «Сможем ли мы перейти к институциональному регулированию, включающему сдержки и противовесы, или по-прежнему будет опираться на привычные механизмы административной вертикали?». От ответа на этот вопрос зависит многое. В том числе, какой будет эта новая модель экономического развития. Кудрин также призвал внести корректировки в исполнение объявленных президентом РФ нацпроектов, сосредоточившись на четырех самых важных из них. «Пандемия продемонстрировала нам всем, что есть четыре безусловные стратегические цели: 1) мы хотим быть здоровыми и жить долго; 2) мы хотим не быть бедными и чтобы наши доходы росли; 3) нам нужна растущая инновационная, в том числе цифровая, экономика; 4) нам нужны адекватные вызовам времени госуправление и институты», — указал он приоритеты. Что касается остальных задач (а нацпроектов, напомним, всего двенадцать), они, по мнению Кудрина, могут быть отодвинуты на 2026, 2028 или даже 2030 год. Он назвал это нормальной практикой гибкого госуправления, ориентированного на главный результат — удовлетворенность граждан. Интересно, что ровно месяц назад, прогнозируя будущее российской экономики после кризиса, глава СП заявлял о том, что после спада на 7−8% экономика восстановится, и будет работать нормально. О необходимости пересмотра экономической политики ничего тогда сказано не было. — На самом деле о необходимости изменения экономической политики Кудрин говорил давно, — комментирует ситуацию заведующий лабораторией сравнительного исследования социально-экономических систем экономического факультета МГУ Андрей Колганов. — О том, что нам надо переходить от экономики нефтяной к экономике инновационной, говорят уже, наверное, лет двадцать с лишним. Еще со времен Ельцина. Хотя тогда об этом говорили не с высоких трибун, а только в академических кругах. Поэтому ничего нового в постановке этих стратегических задач я не вижу. Главная проблема заключается в том, а каким образом к этой инновационной экономике переходить? Если мы за последние двадцать лет, постоянно об этом говоря, нисколько не продвинулись, значит, действительно, надо что-то менять. Но мне не очень понятно, что Кудрин предлагает изменить просто постановкой вопроса об увеличении эффективности государственного управления. С тем, что эффективность государственного управления надо повышать, я согласен. Об этом тоже уже достаточно давно говорится и в академических кругах, и среди многих государственных деятелей. Неэффективность системы государственного управления экономикой, конечно, достаточно очевидна. Вот, скажем, попытка использовать в качестве рычага инновационного развития так называемые госкорпорации, эффективность не продемонстрировала. И не потому, что сама по себе идея использовать госпорпорации плоха, а потому что выстроены эти госкорпорации были по явно негодным лекалам. И они превратились в значительной степени в механизмы распила бюджетных средств, а не в механизмы прогресса. Я не хочу сказать, что они вообще ничего для прогресса не сделали. Но никакого качественного перелома с их помощью добиться не удалось. Да, в их рамках какие-то исследования ведутся, какие-то новые технологии разрабатываются, какие-то проекты какую-то отдачу дают. Но, в общем, все это делалось и раньше без этих инструментов государственного регулирования. Возможно, с ними ситуация стала несколько лучше. Но это «несколько» измеряется настолько маленькими шажками, что, в целом, уровень инновационности нашей экономики, замеряемый по целому ряду измерителей — количество принципиально новых технологий, использованных в экономике, удельный вес инновационной продукции в выпуске предприятия и т. д., — он практически остается на том же уровне, каким был в начале 2000. Проблема, правда, очень серьезная. И то, что Кудрин к ней обращается, это неудивительно. Мы, действительно, буксуем на месте. Источников экономического роста (я не говорю уже даже о развитии, просто — о росте), у нас явно не хватает. Один-полтора процента прироста экономики в год мы воспринимаем как чрезвычайно позитивное явление. А расти надо нам гораздо более высокими темпами. Вопрос как раз заключается в том, как нам надо совершенствовать систему госуправления с тем, чтобы она работала эффективно и позволяла нам решить вопрос перехода к инновационной экономике. «СП»: — Кудрин призывает дать больше свободы бизнесу, снизить регулирование, расширить самостоятельность регионом… — Понимаете, когда Кудрин и те, кто примерно такого же рода идеи исповедуют, говорят о том, что надо снять административные барьеры для бизнеса, надо добиться снижения уровня коррупции, обеспечить гарантии частной собственности, независимость судом и т. д., это все абсолютно верно. Такого рода меры, безусловно, создадут более благоприятную атмосферу для предпринимательства. Более благоприятный инвестиционный климат. Но эти меры сами по себе к глубоким структурным переменам в экономике не приведут. Они не приведут к изменению модели — той модели экономической системы, которая у нас сейчас сложилась. А нам нужно именно это. То есть, без применения сильнодействующих «средств» здесь не обойтись. «СП»: — Поясните, каких именно «средств»? — Я имею в виду такие меры, как проведение активной промышленной политики, как государственное программирование экономики, основанное на стратегическом планировании. И, в общем, значительное вмешательство государства именно с целью — изменить структуру экономики в пользу высокотехнологичных отраслей. Потому что инновационные процессы, если мы просто будем стимулировать инновации, не запустятся. Для того чтобы инновационные процессы были массовыми нужна среда, в которой эти инновации зарождаются. Нужна среда, в виде довольно больших по удельному весу высокотехнологичных отраслей. У нас их нет. «СП»: — Но есть же у нас технологичный «Росатом», есть «Роскосмос», есть, в конце концов, ВПК… — И практически все… А базовые отрасли, которые определяют технологический прогресс в экономике, у нас отсутствуют. У нас нет собственного производства машин и оборудования — практически. По металлообрабатывающему оборудованию мы зависим от импорта на 90%. По другим видам оборудования от 60 до 80% зависимость от импорта. У нас нет собственного научно-технологического ядра, которое бы определяло технологическое лицо экономики. Его надо создавать фактически заново. «СП»: — Как? Может, пора вернуться к опыту советской плановой системы? — Копировать советскую экономику невозможно и не нужно. Потому что она, наряду с достижениями, была обременена и очень существенными недостатками, которые, в конце концов, ее и свели в могилу. Ее не надо копировать. Но воспользоваться тем позитивным, что в мировой практике опробовано, в том числе, из советского опыта, безусловно, нужно. Это индикативное планирование. Это активная промышленная политика. Когда составляются госпрограммы, под них выделяются бюджетные субсидии, бюджетное финансирование, льготы для тех предприятий, которые участвуют в программах. И эти программы как раз нацеливаются на решение стратегических задач экономики. То, что применяла, скажем, Япония или Южная Корея в 50−60−70 гг. Когда у них тоже стояла задача структурной перестройки экономики и подтягивания к мировому уровню технологического прогресса. Когда они решали те же самые задачи, которые стоят перед нами сейчас. Вот этот опыт нужно использовать. Из досье «СП» Национальные проекты установлены указом президента РФ Владимира Путина от 7 мая 2018 года. Они определяют приоритетные направления развития страны до конца 2024 года. И должны обеспечить прорывы в научно-технологическом и социально-экономическом развитии России, повысить уровень жизни каждого гражданина, а также создать возможности для его самореализации. Паспорта каждого направления утверждены 24 декабря прошлого года на заседании президиума Совета при президенте по стратегическому развитию и национальным проектам. Приоритетными направлениями выбраны: «Здравоохранение», «Образование», «Демография», «Культура», «Безопасные и качественные автомобильные дороги», «Жилье и городская среда», «Экология», «Наука», «Малое и среднее предпринимательство и поддержка индивидуальной предпринимательской инициативы», «Цифровая экономика», «Производительность труда и поддержка занятости», «Международная кооперация и экспорт». Проекты разбиты на три большие группы — «Человеческий капитал», «Комфортная для жизни среда» и «Экономический рост». В каждый входят несколько, от трех до 11 федеральных проектов. Нефть и газ: Жуткий сон «Газпрома» и Миллера: В августе у Европы не останется свободных хранилищ Новости экономики: Маленькая победа Кремля: Германия спасла «Северный поток»