Несмотря на очевидную тенденцию к распаду глобального рынка на макрорегионы, либеральные экономисты по-прежнему надеются поставить Россию на службу интересам транснациональных корпораций (ТНК). О том, как это может выглядеть в условиях кризиса, вызванного пандемией, пишет «Коммерсант» со ссылкой на доклад Центра структурной политики ВШЭ. По информации издания, авторы доклада видят проблему в посткоронавирусной трансформации глобальных цепочек добавленной стоимости (ГЦДС). Интеграция сменилась на фрагментацию, цепочки нарушены или разорваны, что меняет давно сложившуюся экономическую практику. Россия, уверены в ВШЭ, должна найти свое место в новом варианте международного разделения труда. В качестве методов предлагается встраивание в ГЦДС с использованием платформ e-commerce, роботизация производства, стимулирование экспорта малых и средних предприятий, формирование «национальных фрагментов» ГЦДС, стимулирование отраслей с короткими инвестициями, межотраслевая кооперация и поддержка косвенного экспорта. А ведь форсированная роботизация может привести к появлению 20 млн безработных россиян. Заменить людей на бессловесные железки, которым не надо платить зарплату, оплачивать больничные и отпуска, а страну пристроить в хвост западным хозяевам — вот так мечта у либералов из ВШЭ! Правда, есть и альтернативный взгляд. Уже предложен закон, облагающий роботов налогами. По мнению многих специалистов, встраивание России в ГЦДС (на основе той же ВТО) лишь закрепляет наше вторичное, зависимое от Запада положение. А сама система позволяет ТНК, большинство которых имеет «прописку» там же, выкачивать ресурсы из стран второго и третьего мира, включая Россию. Так зачем же нашей стране возвращаться к невыгодному порядку? Доцент департамента политологии Финансового университета при правительстве РФ Леонид Крутаков считает возврат к прошлому невозможным: — За последние десятилетия произошло глобальное разделение труда. Россия и Ближний Восток — это сырьевые ресурсы, Китай и Азия в целом — труд, а США, Британия, отчасти Германия — мировой офис. Они обслуживают все мировые операции. Вдумайтесь, 90 процентов ВВП США приходится на услуги. Это услуги, оказываемые мировой экономике. На производство приходится всего 10 процентов. В России одним из двигателей прежней модели взаимодействия был Примаков-старший. Ее смысл в том, что Россия поставляла Западу ресурсы, нефть и газ, в обмен на технологии. Но теперь эта модель закрыта. Нам объявили санкции. Нам не продают никакие технологии, включая шельфовые. Нам не дают даже арендовать суда на Западе. От нас требуют полного подчинения. Они хотят, чтобы Россия отдала свой суверенитет на аутсорсинг. Они хотят решать за нас и платить нам процент, роялти. Хотят сделать нас страной-дауншифтером. Но нам нельзя соглашаться на это. Нам надо возрождать свои производственные комплексы. Советскую модель производственных цепочек полного цикла сейчас берет на вооружение весь мир, включая США. «СП»: — Тем не менее наши либеральные экономисты настаивают на включении России в ГЦДС. Видимо, рассчитывают на какие-то изменения… — Это фантазмы, думать, что Америка сошла с ума, она одумается и вернется на прежний путь. Это уже не реально. Возврат к прежней модели глобализации и ведения единого мирового хозяйства невозможен. После того, как США девальвировали, а попросту обокрали все сберегающие страны, включая Россию и Китай… Напомню, они тупо напечатали деньги, которые остальные страны копили в течение 20−30 лет. Та же Россия вкладывала копеечки от своего экспорта, а потом выяснилось, что Америка может напечатать в разы больше, чем накопили эти страны. Так была маргинализирована мировая система сбережений. Она пришла в дисбаланс. А это основа инвестиционной системы, финансовой политики. Совместить сегодняшнюю систему, где американцы решают, кому, сколько и куда вкладывать, с той же китайской моделью уже невозможно. Китаю в его нынешним политическим самоощущением в мире США места нет. Его как это было в период опиумных войн, моментально обчистят и превратят в мирового должника. Трамп — свидетельство того, что национальная экономика становится опять приоритетом. Поэтому попытка встраиваться в ГЦДС когда идет их полное переформатирование, фрагментация и регионализация бессмысленно. Фактически формируются два мира, как было в советское время. С одной стороны БРИКС, с другой партнерство США, Канады и Европы. Только фронтменом нашего мира будет скорее всего Китай. Если конечно противоположная модель выживет. Шансов у нее мало. «СП»: — Даже так? А что может случиться со столь сильными игроками, как США и Европа? — Они напечатали столько денег, что без ресурсов России, Китая и Индии эти деньги превратятся в пыль. Это случится как только наши страны найдут способ взаиморасчетов, минуя долларовую систему. И США окажутся у разбитого корыта. «СП»: — Значит, что они всеми силами будут сопротивляться такой трансформации мира… — Они этим уже занимаются. Нас хотят растоптать. Как только было вынесено неправомочное решение Стокгольмского арбитража по «Северному потоку-2» нам надо было останавливать транзит. А мы опять мялись, откладывали и в итоге уступили инициативу. От нас требуют не политических, а рыночно обоснованных решений. А на рынке правила игры устанавливают США. Но национальные администрации должны подчинять свои действия своим народам, которые их избрали. По мнению доцента кафедры экономики труда СПбГЭУ Андрея Песоцкого, любые трансформации экономики, большие и малые, не должны приводить к разрушению социальных гарантий россиян. — Идея встраивания российской экономики в мировые производственные цепочки — известная либеральная идея. Согласно ей, Россия не способна производить готовые высокотехнологичные продукты мирового уровня, а может лишь делать какие-то их элементы или даже просто поставлять сырье для этих производств. На самом деле в условиях усиления крупных государств-империй и ослабления глобализации, думать надо не о встраивании в то, что в докладе названо ГЦДС, а стремиться делать полноценные продукты. Простой пример, опровергающий идею о цепочках — история с вакциной от коронавируса. Каждое крупное государство пытается сделать ее самостоятельно, задействовав все научные мощности, а не уповает на международное разделение труда. «СП»: — Резонно. При этом ради «цепочек» еще и людей хотят выгнать с производств, заменив их роботами, лишить зарплаты… — Роботизация — это действительно один из мировых трендов. Если посмотреть, например, на сбор автомобиля на современном корейском заводе (а мне приходилось наблюдать этот процесс в Ленинградской области), то из четырех цехов, которые есть на заводе (по штамповке, покраске, сварке и сборке), полноценные рабочие есть только в последнем — цехе сборки. Получается, что те функции, которые раньше выполняли сотни человек, сейчас выполняет несколько десятков работников. Однако, учитывая мировой тренд на автоматизацию производства, стоит вспомнить и о другом тренде — на переход к базовому обязательному доходу для населения. Если рабочие больше не нужны в таком количестве, как раннее, то логично, чтобы население получало какие-то денежные выплаты, компенсирующие то, что их труд не нужен в том объеме, как прежде. В принципе, идея некоего налога на роботов выглядит здравой и перспективной. Есть еще один момент, который надо учитывать. Под разговоры об роботизации может произойти сбрасывание государством и бизнесом части социальных обязательств, когда для людей не будут создавать адекватные рабочие места. В принципе, как показывает японский опыт, роботизация экономики вполне может сочетаться с низкой безработицей и высокой занятостью, поэтому проблема неизбежного массового вытеснения людей роботами все же отчасти искусственная. При грамотном регулировании, ситуацию можно сбалансировать, если иметь на то политическую волю. Экономический кризис Россияне стали чаще покупать домашних питомцев В России ожидается рост цен на домашний интернет и ТВ Центробанк рекордно снизил ключевую ставку Почти половине работающих россиян не хватает денег до зарплаты (3597)