Событие дня:
Москва C
Бранимир (Александр Паршиков) — известный рок-бард, автор и исполнитель песен. Бранимира часто называют основателем жанра «гностический шансон», популяризатором стиля «еретическое антиреггей», «метафизическим бульдозером», «метафизическим скоморохом», одним из самых ярких исполнителей «экстремальной бардовской песни» и русского дарк-фолка. Бранимир записывал совместные композиции с группами 25/17, Калинов Мост, Аффинаж, группой Элефанк и Захаром Прилепиным и многими другими.
Редакция «Свободной Прессы» обратилась к другому рэперу Ричу (Ричард Семашков) с просьбой сделать интервью с Бранимиром. Получился разговор о музыке, коронавирусной изоляции и Родине.
***
Рич: Привет, Саш. Меня тут попросили интервью с тобой сделать, типа мы знакомы, и, может, круто выйдет. Чтобы не пугать их, я уж не стал им говорить, в каком формате мы с тобой обычно общаемся. Однако правда заключается в том, что я действительно очень по-родному к тебе отношусь и в целом очень рад, что есть твои песни и что они находят отклик, потому что, как мне кажется, сегодня мало кто честно посредством песен говорит с людьми. А я, веришь или нет, очень переживаю за этих людей, и меня немного попускает от мысли, что к некоторым из них едет Бранимир. Как сам?
Бранимир: Сам в норме. Наконец-то проехался с туром по голодным до концертов городам. Тур делался очень резво, практически по сарафанному радио, без лишней рекламы. Ситуация с ковидом и карантином уравняла позиции андеграунда и рок-мейнстрима. Даже топовые рокеры играли закрытые концерты и квартирники. Интересное время.
Рич: Рад видеть тебя в прежнем концертно-адовом режиме. Как время на карантине провёл? Кроме «Апельсиньего жмыха» ещё что-нибудь успел создать?
Бранимир: Записал альбом «Верная смерть». Он получился мрачным и русским — как обычно, в общем. Про апокалипсис — мою любимую на все времена тему. Сделал совместку с Ниной Потехиной. Услышал ее альбом «Чиновница-Покойница», позвонил ей сразу же и предложил совместку. Она крутая, из Сибири. Очень хочется, чтобы нашелся толковый человек, кто бы занялся ее продвижением. Сделали совместную работу с Андреем Children Slyness (группа «2-й Сорт»). Вообще, когда над всем обозримым будущим сгустился морок, решил занимать своё время работой. Образовалось огромное количество свободного времени. За три месяца сидения дома (а оседлого образа жизни у меня в последние десять лет не было в принципе) пришло четкое понимание, что время — это особая валюта. И она выше денег и здоровья. Когда грянул внезапный карантин, у меня в кармане было 10 000 рублей. Устроился на подработку — стал писать тексты для музыкального паблика. Завершил книгу про российский андеграунд — она называется «Цветы пустыни». Тринадцать лет не мог найти времени на то, чтобы реализовать этот проект. Из меня писатель так себе. Но начал когда-то — и хотелось рассказать о некоторых исполнителях, которых я считаю интересными. Если говорить не о работе, то «домашний арест» освободил время для прослушивания музыки, просмотра фильмов, для восстановления нервной системы, которая уже в принудительной форме требовала естественного восстановления. Ощутил контраст между этим постоянным гастрольно-концертным нервяком и теплом домашнего очага. Решил снизить дозировку «плацкартов» в ближайшем будущем. С семьей быть гораздо прикольней.
Рич: Альбом «Верная смерть» был выпущен в мае, поэтому я думал, что ты его до карантина записал. Мне там особенно понравились «Ангел бездны земной» и «Голубя калека кормил». Что зацепило из новой музыки и фильмов? Или ты с классикой время коротал?
Бранимир: Слушал много американского дарк-кантри. Роберта Коффиншейкера, Wovenhand, 16 HorsePower, Хэнка Рэя. Песни про конец света очень хорошо заходили в карантин. А хорошими отечественными фильмами меня снабжал паблик «Хрущевка Кино». Из зарубежных новинок мне почти ничего не понравилось. Исключение — корейские «Паразиты».
Рич: И что? Совсем отечественных музыкантов не включал?
Бранимир: Включал, разумеется. Отличный карантинный альбом у А. Ф. Скляра получился — «Песни во время чумы». Очень атмосферная работа вышла у ростовского проекта «Крот». Нину Потехину тоже слушал. С огромным удовольствием прокручивал песни Александра Спиридонова — он же Саша Комар. Был такой самородок в Воронеже, популярный у местных наравне с Аркадием Северным. Он даже у Шевчука на разогреве играл. Хотя это сложно было назвать разогревом. Очень много слушал Алексея Тегина — его ритуальный проект Phurpa. Это такая мрачная потусторонняя музыка, тёмная сторона Тибета.
Рич: Кстати, насчёт темных сторон. Ты же был знаком с рэпером Murda Killa. Как думаешь, чего это наших рэперов так косить стало? Не заигрались ли они в вещи, в которых мало что понимают и которые их потом так по затылкам огревают?
Бранимир: Давай сузим вопрос. И не будем вдаваться в подробности жизни рэперов — ибо каждый случай смерти индивидуален. Остановимся на тяге к оккультному. Если говорить о «темной стороне», то она есть. И это не зависит от наших представлений о мире. Нас окружили комфортной урбанистической картинкой, атеизмом, научно-техническим прогрессом. И в этом загончике жить весьма удобно. Ну зачем Людмиле Ивановне, работнице фабрики детских игрушек, что-либо знать о том, как проклинают людей? Зачем бразильская кимбанда озлобленному на мир школьному отличнику? Они же нихрена в этом не поймут — и начнут соседей проклинать. И такие «войны магов» в подъезде начнутся! Лезть в оккультизм ради праздного интереса не стоит. Это не пройдет бесследно — ни для твоего рассудка, ни для окружающих. Точно так же люди и в наркотики с головой погружаются, не имея четкого представления, зачем эти опыты вообще нужны. И какую цену они потом за это заплатят.
Рич: Людмиле Ивановне незачем, но ты же интересовался. Жалеешь об этом?
Бранимир: Я ни о чем не жалею особо. Мне повезло, что голова сумела по частям собраться — да и то с перебоями порой.
Рич: Следишь за событиями в Белоруссии? Не переживаешь, что скоро туда так же, как и в Украину, путь тебе будет заказан?
Бранимир: Слежу, разумеется. Переживаю. У меня там много друзей. И среди них нет ни одного, кто был бы доволен Батькой. Навещал Минск и другие города в течение 12 лет регулярно. Очень хорошие и приветливые люди — беларусы. И все эти 12 лет они мне аккуратно говорили, что недовольны режимом. Сейчас терпение кончилось по ходу совсем.
Рич: А антироссийские настроения замечал?
Бранимир: Их не было вообще. Но в последние пять лет (в связи с Украиной и Майданом) там появились люди, которые негативно настроены к России. Но их не так много в процентном соотношении. И они в основном среди молодых. Разговариваешь со старшим поколением — и они к России с нежным трепетом.
Рич: В Хабаровске планируешь концерт? Или подождёшь, когда всё уляжется?
Бранимир: Не планирую пока на Дальний Восток.
Рич: Тебя вообще напрягает политическая атмосфера в стране или ты философски к этому относишься? Например, совершенно невозможно не замечать, что подрастающее, а то уже и выросшее поколение, мягко говоря, не исповедует наши с тобой условно почвеннические взгляды? Тебя не беспокоит, что эти люди говорят уже совсем на другом языке и для них диковатый певец мрачной глубинки, который переживает за судьбы «простых людей», выглядит как какой-нибудь дикобраз?
Бранимир: Сейчас в обществе довольно наэлектризованная атмосфера. Она разгоняется, нагнетается — Дудь, Пивоваров, Дождь, Медуза, проповеди Навального. Миллениалу легко навязать картину «жуткого Мордора». Он видел только относительно благополучные нулевые и относительно неблагополучные десятые. И всё это «падение дома Эшеров» происходило при неменявшемся единственном императоре. Но они не в курсе, какой пи**** в России происходил в 90-е и сколько стоит эта «свобода». Особенно в провинции, откуда я родом. Сейчас в России дела никак не хуже, чем в 90-х.
Что касаемо политики, то излишняя политизированность общества мне не нравится. Добрые дела можно делать при любом режиме. Помогать людям можно при любом режиме. Быть человеком можно при любом режиме.
Если мы продолжим разговор о миллениалах, то «конфликт отцов и детей» и разговор на разных языках неизбежен. Когда-то и нас старшие, наверное, считали манкуртами и исчадиями ада. Но что меня пугает — это люди без чувства Родины.
Рич: Ты заметил, что сейчас стало как-то модно любить Родину, но при этом постоянно добавлять какое-то «но»? Типа «Родину-то я, конечно, люблю, но вот Крым…», или «Родину люблю, но вот царь, патриарх, Соловьев…», или «Родина, ага, но это жуткое победобесие раздражает!» И чем дальше, тем меньше эдакой органичной, что ли, гордости за Родину. Вот пнуть её — да, вспомнить про неё что-то нехорошее — да. Мне кажется, когда ты поёшь про русских людей, ты даже из самого нехорошего пытаешься достать хорошее и поставить это во главе стола, разве нет?
Бранимир: — Так и есть. «Я люблю страну, но ненавижу государство». Типа «я люблю папу, но не люблю отца». Или как у Ильфа и Петрова: «Шура, вы знаете, как я люблю и уважаю Бендера! Но… по-моему, он — полный идиот!»
Рич: Я подозреваю, что у тебя тихой сапой начинается период, который можно назвать «я люблю концерты, но дома лучше». Я вот сам от жены с сыном куда-то с трудом уезжаю. Выхожу за порог и думаю: «А вдруг там дома сейчас кто-то смеяться начнёт, а я не увижу, потому что поехал непонятно куда». Или я ошибаюсь?
Бранимир: Именно так. Взрослеем, мать его.
Рич: Ну и давай напоследок несколько вопросов из рубрики «да/нет».
Бранимир: Давай.
Рич: Ездил когда-нибудь в СВ?
Бранимир: Да.
Рич: Зубаста ли белая берёзка?
Бранимир: Нет.
Рич: Следишь за выступлениями Волгоградского Ротора?
Бранимир: Да.
Рич: Правда, что ты обожаешь мопсов?
Бранимир: Да.
Рич: Будут ли ещё шутки про Игоря Саруханова?
Бранимир: Нет.
Рич: Всё ещё хочешь совместку с Ёлкой?
Бранимир: Да.
Рич: Новый альбом в этом году?
Бранимир: Нет.
Рич: Часто ли снится сон, что запил?
Бранимир: Да.
Рич: Если запьёшь, я войду в первые топ-5 собутыльников?
Бранимир: Да.
Disney заменяет аттракционы на фоне протестов против расизма
Названы обладатели госпремий в области литературы и искусства
Стало известно о крупной краже на похоронах Трушкина
Детский писатель Постников: Успенский действительно был сектантом и издевался над дочерью
