Спасительный вердикт опоздал: хлебозавод снесли, а буквально на следующий день этот объект получил статус культурного наследия. Это произошло в Воронеже, где градозащитники долгое время сражались за сохранение здания XIX века, которое застройщики решили снести, чтобы очистить место под типовую офисно-жилищную застройку. И это только один вопиющий случай из череды примеров недобросовестного и безответственного отношения к историческому наследию, которые обсуждались 27 мая в Госдуме в ходе дискуссии «О государственной политике по сохранению архитектурно-исторического наследия в Российской Федерации». «Круглый стол» на эту животрепещущую тему был организован по инициативе фракции КПРФ. В обсуждениях приняли участие депутаты, чиновники, музейные работники, эксперты и градозащитники. Выступали горячо, эмоции иногда перехлестывали через край, но мало кто оспаривал то, что в последние годы в нашей стране усилились тенденции потери исторического облика российских городов и других населенных пунктов. Это происходит по всей стране, а особенно наглядно эти тенденции проявляют себя в Москве, отметила ведущая «круглого стола», руководитель аппарата фракции КПРФ Нина Останина. По ее мнению, это — «результат и следствие бездумного совместного распоряжения Минкульта и Минрегионразвития 2010 года об исключении из списка исторических поселений 437 городов и населенных пунктов, в том числе Москвы». «Потеря российской столицей статуса исторического поселения стала отправной точкой в утрачивании исторического облика — все активнее появляются проекты застройки, уничтожающие ландшафт города. Москва перестает быть визитной карточкой России», — считает Нина Останина. «Сохранение памяти и красоты по всей стране — тема вечная и постоянная, потому что зачастую она сводится к диктату „бабла“, к той наживе, которая застит глаза недобросовестным деятелям и не позволяет увидеть памятники архитектуры и то, что может быть по-настоящему дорого, — сказал писатель, заместитель председателя комитета Госдумы по культуре Сергей Шаргунов. — Принцип „после нас хоть потоп“, на самом деле, оказывается ключевым. Получается, неважно, что будет со страной и обществом дальше, стремление быстренько извлечь прибыль становится главным для всех исполнителей и заказчиков разрушения архитектуры». «В аварийном и руинированном состоянии сейчас около 6 тысяч храмов. Наиболее сложная ситуация — в центральной России, в Тверской, Ярославской, Костромской областях, в Подмосковье, в Поволжье, в Северо-Западном федеральном округе. В том же положении находится большинство русских усадеб, включая памятники первого ряда. Основная проблема их сохранения — это зачастую отсутствие крыш. Особенно это тяжко в непогоду, когда здания лишены элементарной защиты от осадков, а в нашем климате это приводит к резкому ускорению процесса разрушения. Ежегодно падают кресты, осыпаются прекрасные росписи, проваливаются полы, гниет иконостас. Но наконец-то появилось поручение утвердить программу по консервации объектов культурного наследия, и здорово, что Минкульт начал выделять под это средства. Для консервации самого ценного, конечно, необходим экспертный отбор. Поэтому нужна постоянно действующая комиссия по сохранению историко-культурного и архитектурного наследия, готовая не соглашаться с теми или иными решениями чиновников», — считает Сергей Шаргунов. С этим не согласился директор Департамента государственной охраны культурного наследия Министерства культуры РФ Роман Рыбало. Он перечислил огромное количество законов и подзаконных актов, направленных на сохранение историко-культурного и архитектурного наследия. И даже упомянул «50 поручений президента» в этом направлении. Аудитория на это отреагировала криками «А кто-то соберется эти поручения когда ни будь выполнять?» Но «чиновник от культуры» высказал сожаление, что «все идет от негатива, и никто не видит, сколько хорошего и полезного сделано на федеральном уровне». А там, где не сделано, по его мнению, надо еще подумать над необходимостью — стоит ли? «Хороший пример — Чистополь в Татарстане. Хотят, чтобы старые, извините за сленг, убитые халабуды — туалет на улице — получили охранный статус исторического поселения, и их надо реставрировать, — не скрывал возмущение Роман Рыбало. — Мы сразу же понимаем, что на эти вещи, на капитальный ремонт — это будет как минимум в два раза удорожание производства работ. И при этом мы ничего там особо не поменяем, просто проведем дорогостоящие работы, все это поправим, и дальше люди будут там жить с туалетами на улице. По усадьбам. Сейчас мало кто живет в усадьбах. Старинные усадьбы, где нет ни коммуникаций, ни дорог — нет ничего, очень сложно сохранять… По Москве, может быть, правильно критикуют. Но ведь, наверное, мало кто из возмущающихся общественников-активистов знает, что по объему инвестиций на реставрацию Москва находится на втором месте, практически на уровне Парижа, Рима и Берлина. В течение десяти лет каждый год по двести объектов реставрируется. И причем каждый второй объект — это за частные инвестиции реставрируется». Пример такой реставрации за частные инвестиции привел Константин Михайлов, один из инициаторов создания общественного движения «Архнадзор». «Это когда от всего здания, якобы охраняемого статусом культурно-исторического наследия, остается только малая часть, да и ту просто так не увидеть, поскольку она только под землей и сохранилась, — сказал Константин Михайлов. — Просто такие „реставраторы“ сносят весь объект и строят здание заново, а для „галочки“ оставляют небольшую часть фундамента. И все вроде по закону». Член координационного совета общественного движения «Архнадзор» отметил необходимость уточнения понятия регенерации историко-градостроительной среды, исторически ценных градоформирующих объектов, которые не являются памятниками истории и культуры, но формируют внешний облик и создают этот городской ландшафт. «Что касается законодательства об охране объектов культурного наследия, то оно действительно базируется, в том числе и на градостроительном законодательстве, — пояснил в своем выступлении заместитель главы Минстроя РФ Дмитрий Волков. — Основной документ — правила землепользования и застройки, который накладывают законодательные ограничения на то, что строится. Тут, с точки зрения регулирования, все выглядит вполне себе симпатично. С точки зрения практики правоприменения, бывает по-разному. И в основном те претензии, которые звучат, если в них разобраться глубоко и предметно, то они касаются в большей степени и чаще всего практики правоприменения, и в меньшей степени — самого устройства законодательного регулирования. Бывает и не так, и тогда мы должны бегом бежать и все править, чем мы и занимаемся». Не обошлось и без курьезов. Это когда снова попросил слово директор Департамента государственной охраны культурного наследия Министерства культуры РФ Роман Рыбало, чтобы дополнительно перечислить меры, принимаемые по реставрации объектов историко-культурного и архитектурного наследия. «Здесь есть множество мероприятий. Есть, например, Октоберфест… Ой, понимаю, рассмешил вас», — осознал свою оговорку чиновник. Аудитория «круглого стола» действительно покатывалась со смеху: «Октоберфест» — легендарный ежегодный пивной фестиваль в Баварии, превращающий на две недели Мюнхен в одну огромную пивную, где пьют и едят с таким размахом, что местные коммунальщики потом с трудом «реставрируют» улицы и лужайки города от остатков затяжного хмельного веселья. После этого многие на «круглом столе», заканчивая свои, конечно же, невеселые, полные боли выступления пожеланием с горькой иронией: «Октоберфест нам в помощь!» Действительно, здесь смешного мало: как отмечало большинство выступавших, пробелов в профильном законодательстве сейчас столько, что можно вполне себе законно просто снести под корень практически любой объект, обладающий статусом архитектурно-исторического наследия. Вандализм В Севастополе вандалы осквернили памятник матросу и солдату Житель Калининграда справил нужду на мемориал павшим в годы войны Неизвестные подожгли могилы на одном из кладбищ Петербурга В Краснодарском крае вандалы повредили мемориал (132)