Россия вышла на второе место по числу подтвержденных случаев COVID-19, обойдя Великобританию и Испанию. Количество заболевших в нашей стране превысило 232 тысячи, каждый день страшные цифры стремительно возрастают. Зараза добралась даже до пресс-секретаря президента Песков. Сегодня мы уступаем лишь США, где выявлено более 1,4 миллионов случаев инфицирования. На этом фоне президент России Владимир Путин объявляет о выходе из режима нерабочих дней, предоставляя регионам самим решать, стоит ли им продлевать самоизоляцию. Правильное ли это решение? Президент соседней Белоруссии Александр Лукашенко уже похвалил решение российского коллеги. По его мнению, в Москве осознали, что жесткие карантинные ограничения могут обернуться плохими последствиями. «Посмотрите на восток: дружественная нам, родная Россия открыла строительный комплекс, промышленные предприятия, другие основные сектора экономики. Это 90 с лишним процентов населения, которые выйдут на работу», — заявил Лукашенко. Речь, по его словам, идет о «богатой России, у которой накоплен огромный золотовалютный резерв и Фонд национального благосостояния». «Она поняла, что могут быть плохие последствия», — подчеркнул Лукашенко. Он также отметил, что заявил, что другие страны, в том числе на Западе, начали перенимать метод Белоруссии. Напомним, сам Лукашенко отказался от ввода жестких ограничительных мер из-за боязни обрушить экономику. Очевидно, что и российские власти понимали, что ждать больше нельзя, иначе экономические последствия будут серьезней самой эпидемии. Выходит, Батька был прав с самого начала и выбрал успешную модель реагирования? Или стоит подождать, когда пройдут две недель после парада 9 мая, который многие специалисты просили не проводить из-за опасности распространения заболевания, и только потом делать выводы? — На фоне пандемии COVID-19 власти России и Белоруссии развернули целое соревнование, кто из них лучше справляется с ситуацией, — считает директор Института свободы, член бюро президиума политсовета партии «Родина» Федор Бирюков. — Я даже пошучу, что это такой товарищеский матч между командами Союзного государства. Особенно усердствует Лукашенко, для которого соперничество с Москвой уже стало традицией и рабочим стимулом. Хочу отметить, что белорусский президент назвал Россию «дружественной, родной» страной, что, конечно, очень хорошо. Но к реальности вся эта сравнительная ковидология не имеет никакого отношения. В каждой стране эпидемия проходит по-своему. Полагаю, в дальнейшем ученые точно установят все факторы, влияющие на темпы и масштабы такого рода пандемии в каждой конкретной ситуации. Официальный Минск просто из экономических соображений не может позволить себе таких защитно-ограничительных мер, на которые решилась Москва. При этом в России основная ответственность за принятие решений по введению и снятию ограничений лежит на региональных властях, которые действуют по-разному. Например, с 12 мая на федеральном уровне закончился период так называемых оплачиваемых нерабочих дней, а в Москве только ввели масочно-перчаточный режим и общие карантинные меры продолжаются до лета. Лукашенко заявил, что «Россия открыла строительный комплекс, промышленные предприятия, другие основные сектора экономики. Это 90 с лишним процентов населения, которые выйдут на работу». Это не совсем так. В строительной сфере, например, львиная доля работников — иностранцы, мигранты. Многие из них и при жестких ограничениях работали в сфере ЖКХ, на производстве и доставке еды и т. д. И официальная статистика хранит оглушительное молчание по поводу заболеваемости коронавирусом среди этих людей. Теперь решено открыть и стройплощадки, чтобы занять остальных и обеспечить восстановление активности этой привилегированной отрасли. Системообразующие промышленные предприятия могут работать, но они и раньше имели такое право. И здесь также решающее слово за региональными властями. Продолжается фактический карантин для пожилых людей старше 65 лет. А говорить о том, что 90 процентов работающих россиян вышли на работу — явное преувеличение. «СП»: — У нас все же разные темпы заболеваемости. Можно ли сравнивать наши стратегии? — Что касается темпов заболеваемости, то здесь важное значение имеют и количество проведенных тестов, и чистота данных статистики по зараженным и умершим. Мы не знаем, сколько официальных жертв коронавируса умерло именно от него, а сколько были инфицированы, но скончались от других заболеваний. Сегодня на всех без разбора ставят штамп COVID-19. И это большая помеха для выработки эффективных мер борьбы с пандемией в дальнейшем. Ряд специалистов прогнозируют вторую волну коронавируса осенью. Исключать такой сценарий нельзя. И никто пока не может просчитать, в каком положении тогда окажутся страны, обошедшиеся без жесткого карантина или поспешившие с его ослаблением, и страны, пошедшие по пути максимальных ограничений. История нашествия коронавируса очень далека от завершения. Кроме того, выбор антивирусной стратегии и ее дальнейшая эффективность во многом зависят от социально-базовых экономических и политических приоритетов той или иной страны, от доктрины национального развития, образа будущего. А с этим у российских властей большие проблемы. Формально они исходят из безусловной ценности человеческой жизни. Но фактически действуют преимущественно ситуативно. И не только в плане борьбы с коронавирусом, а вообще. Образа будущего и национальной стратегии развития сегодня у Российской Федерации просто нет. — Пока можно сказать, что в России все делали так, как надо, — считает руководитель Экспертного совета Фонда стратегического развития Игорь Шатров. — И дальнейшее следование принятой стратегии является единственно верным решением в данной ситуации. Большое число выявленных инфицированных говорит только о широко развернутой системе тестирования. Лучшим доказательством эффективности принятых мер является один из самых низких в мире уровней летальности (то есть смертности среди выявленных инфицированных). Он составляет менее 1%, тогда как в странах, с которыми сравнивают Россию по числу инфицированных, этот показатель в разы выше. В Италии, Испании, Великобритании, Франции — больше 10%, в США — больше 6%. В России незначительное по сравнению с другими странами число тяжелых случаев, когда больных необходимо подключать к аппаратам ИВЛ или применять другие высокотехнологичные методы лечения, низкая заболеваемость среди людей старшего возраста. Это результат раннего выявления болезни и вовремя начатого лечения, а также соблюдения режима самоизоляции гражданами в возрасте 65 . То есть и государство, и общество в целом на вызов ответили согласованно и своевременно. При этом надо понимать, что принятые властями меры призваны были решить главную задачу — сгладить пик эпидемии. Это, в свою очередь, должно было позволить снизить ежедневную нагрузку на систему здравоохранения, не допустив коллапса. Однако параллельно, как видим, удалось решить и другие, более глобальные задачи. «СП»: — После выхода из ограничительных мер будет всплеск заболеваемости? — В ближайшее время, действительно, стоит ожидать роста числа выявленных больных, роста заболеваемости в регионах. Не только по причине выхода из карантина ряда отраслей экономики, но, скорее, потому, что тестирований к середине мая станет в 2 раза больше. Это, возможно, даже приведет к двукратному росту числа выявлений болезни — с 10−11 тысяч в день до 20−25 тысяч. Но даже если среди вновь выявленных окажется более значительное число людей со средним и тяжелым характером течения болезни, система здравоохранения уже будет готова к такому росту. В Москве и регионах построены новые инфекционные центры, перепрофилированы действующие больницы, закуплено необходимое число аппаратов ИВЛ, врачи других специальностей прошли переподготовку и способны помочь инфекционистам в приеме больных с коронавирусной инфекцией. Это говорит о грамотном использовании тех полутора-двух месяцев форы, которые Россия получила в результате своевременных действий властей. — Глядя на статистику по коронавирусу в России и Белоруссии, бросается в глаза не очень большая разница в уровне заболеваемости, — обращает внимание старший преподаватель кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ Вадим Трухачев. — Но всё же на душу населения показатели Белоруссии несколько хуже — и по заболеваемости, и по смертности. А вот тестов несколько больше делают в России. Так что пока белорусский пример не выглядит образцовым, и пинок в адрес России не смотрится убедительным. «СП»: — По словам Лукашенко, другие страны, в том числе на Западе, начали перенимать метод Белоруссии. Это он кого имеет в виду? — Мягко говоря, Лукашенко тут бравирует. Даже в Швеции ограничений ввели куда больше, чем в Белоруссии. В прочих странах Запада они куда жёстче. «СП»: — Между тем, в Белоруссии уже наибольшее число заразившихся среди всех соседей России. Стоит ли ожидать всплеска после торжеств 9 мая и парада? Что тогда скажет Батька? — Батька сыграл ва-банк, проведя парад. Ответ мы получим ближе к концу мая. С одной стороны, провести парад — это отдать дань уважения ветеранам. С другой — большой риск. «СП»: — Россия тем временем вышла на второе место. Почему? Что мы сделали не так? — Мы поздно закрыли авиасообщение с Европой и не отправили возвращающихся из-за рубежа на принудительный карантин. Мы не заставили страны Средней Азии забрать на это время своих граждан. Отсюда получили не только вспышку заболеваемости, но и вспышку уличной преступности. «СП»: — Можно ли в этих условиях смягчать режим? Правильно ли это? — По всей вероятности, смягчать надо, чтобы экономика не рухнула. Но то, что в Москве первыми заработали стройки и укладка бордюров, выглядит как непродуманное решение, которое только злит москвичей. В целом ошибку совершили и в России, и в Белоруссии. В обоих случаях надо было закрывать границы и отправлять возвращающихся из-за границы на жёсткий карантин. Коронавирус: Профессор Катасонов: Пять новых фактов о COVID-19 Новости внутренней политики: Как летали самолеты