Событие дня:
Москва C
24 марта 2020 года принадлежащая проживающему в Лондоне миллиардеру Михаилу Фридману компания А1 объявила о намерении передать свою годовую прибыль на борьбу с пандемией коронавируса в России. Сумму планируемого пожертвования компания щедро оценила в 1 млрд. рублей, или примерно в 14 миллионов долларов США…
Спустя 6 дней, — 30 марта 2020 года — принадлежащая Фридману американская сеть ветеринарных кабинетов «Destination Pet» (800 сотрудников) приобрела 24 ветеринарных клиники «VitalPet» со штаб-квартирой в Хьюстоне, штат Техас. Как сообщалось в пресс-релизе по этому поводу, всего компании Фридмана планируют вложить в оздоровление американских домашних животных до 450 млн. долларов.
А 27 мая 2020 года американо-канадо-израильский стартап «VBI Vaccines Inc.» сообщил о получении порядка $ 50 млн. долларов от инвестиционной компании «K2 HealthVentures» холдинга «L1 Health», — подразделения принадлежащей Михаилу Фридману «LetterOne». Базирующийся в Бостоне K2HV был основан в 2019 году, и менее чем за год уже вложил в развитие американского здравоохранения 300 млн. долларов, при объявленной инвестиционной программе в $ 500 млн.
14 миллионов долларов на борьбу с коронавирусом в России и миллиард долларов, направленный в американские медицинские стартапы и в клиники для домашних животных… Сравнивать эти цифры было бы некорректно, все-таки в одном случае это кажется бизнес, а в другом — чистая благотворительность.
Тем более что свои глобальные приоритеты Михаил Фридман обозначил ещё в 2016 году, когда в интервью «Financial Times» сообщил, что российская экономика «находится не в лучшей форме», Россия «должна перестроить свою экономику, чтобы сделать ее более открытой для инвестиций, для конкуренции», а до тех пор деньги ($ 28 млрд.), полученные в 2013 году Фридманом и партнерами в закрытой и неконкурентной России от сделки по продаже нефтяной компании ТНК-BP, будут инвестироваться преимущественно за пределами страны. «Наш моральный долг — стать глобальным игроком, доказать, что россиянин может превратиться в международного бизнесмена», — заявил тогда миллиардер.
За прошедшие с момента того интервью годы превращение Михаила Фридмана из прожорливой российской гусеницы в лёгкую на крыло и прекрасную на лицо «глобальную» бабочку всё ещё продолжается, и проходит оно не без проблем. Легендарное чутьё и удачливость, проявленное им в 90-е годы при сколачивании капиталов в России почему-то часто его подводят за пределами ее национальных границ. Вот всего лишь несколько наиболее ярких тому примеров.
В 2014 году «LetterOne» покупает германскую нефтегазовую компанию DEA, оцененную на тот момент в 5,1 млрд евро. В 2019 году после затяжных многолетних переговоров была закрыта сделка по ее слиянию с немецкой нефтегазовой компанией «Wintershall» (входит в концерн BASF). Доля «LetterOne» в объединенной «крупнейшей в Европе» компании составила 33%, а общую ее стоимость агентство «Блумберг» оценивало в $ 10 млрд., — т.е. Фридман и партнеры после многолетних усилий получали при объединении заметно меньше, чем вложили. Впрочем, партнёр Михаила Фридмана Герман Хан в интервью РБК оценивал стоимость объединенной «Wintershall DEA» ровно в 2 раза больше — в 20 млрд евро, и при такой «математике» сделка уже не выглядела провальной.
Планировалось, что в 2020 году объединенная компания проведет IPO, что позволит ее акционерам, включая Фридмана и Хана, быстро вернуть хотя бы часть своих вложений. Однако обвальное падение нефтяных котировок заставило отказаться и от этих планов. А последние новости звучат для нее совсем уж тревожно. 17 июня 2020 года стало известно, что российский «Газпром» выходит из совместного с «Wintershall» проекта «Winchelsea» на британском шельфе из-за его… нерентабельности. К тому же «Газпром» уже сообщил, что другой проект «Wintershall» — газовое месторождение «Wingate» на шельфе Великобритании с мощностями по добыче 0,3 млрд куб. м в год, — планируется к закрытию в 2026 году.
Стоит напомнить, что в обмен на участие в этих, как теперь выясняется, «нерентабельных» проектах на британском шельфе «Газпром» ещё в 2015 году допустил «Wintershall» к проекту по разработке участков 4А и 5А ачимовских отложений Уренгойского месторождения на территории России. Будет ли по нему оформлен симметричный «развод» пока не сообщалось, но это было бы по меньшей мере логично. В любом случае придется признать, что «нефтегазовый» бизнес Михаила Фридмана после его переквалификации в «глобального инвестора» пока и близко не так успешен с финансовой точки зрения, как было в лучшие годы с ТНК-BP в России, которая только в виде дивидендов выплачивала своим акционерам от 3 до 6 миллиардов долларов в год.
Помимо нефти, Фридман все эти годы активно пытался утвердить свой «глобальный статус» и на проектах, связанных с телекомом. И вновь — с довольно неоднозначными результатами.
В 2016 году холдинг «Vimpelcom Ltd.», в основу капитализации которого легла российская сеть под брендом «Билайн», был вынужден заключить соглашение с Комиссией по ценным бумагам и биржам США (SEC), минюстом США и прокуратурой Нидерландов об урегулировании претензий, связанных с расследованием сделок компании в Узбекистане. Компания Фридмана согласилась заплатить $ 795 млн в качестве штрафа и возврата доходов от незаконных сделок. Из них $ 167,5 млн было выплачено SEC, $ 230,1 млн — минюсту США, $ 397,5 млн — регулятору Голландии. Скандал настолько тяжело отразился на репутации «Vimpelcom», что вскоре был проведен глобальный ребрендинг, и компания теперь называется «VeON». По итогам 2019 года, как отмечали эксперты, «ситуация в компании далека от благополучной», а «2020 год, вероятно, станет еще одним сложным годом для компании».
Примерно тогда же, в 2015—2016 году, компания «Alfa Telecom Turkey» (ATT), подконтрольная «LetterOne» Михаила Фридмана, начала процесс по установлению контроля над турецким оператором «Turkcell», в котором ей принадлежало 13,22%. То, что изначально казалось «легкой прогулкой», затянулось в итоге на несколько лет акционерных разбирательств. Лишь 18 июня 2020 года стало известно, что «LetterOne» всё-таки сможет увеличить свою долю в операторе до 24,8%, что, впрочем, все равно меньше блокирующего пакета. Котировки акций турецкого оператора за два последних года упали более, чем в 2 раза — с 10,19 долл. в январе 2018 года до 4,65 долл. в марте 2020 года.
Иногда сложности Фридмана с новыми зарубежными активами приобретают и вовсе скандальный характер. В октябре 2019 года испанская прокуратура сочла, что действия российского миллиардера, которые привели к банкротству местной IT-компании «Zed Worldwide», были рейдерством, — об этом сообщал «Форбс» со ссылкой на «Financial Times». Ведомство подчеркнуло, что этим словом в России называют преступления, связанные с кражей бизнеса. По версии прокурора, в 2016 году Фридман пытался купить IT-компанию по «смешной цене» в € 20 млн, что намного ниже ее рыночной стоимости. Чтобы это стало возможным, миллиардер разработал незаконную стратегию, подразумевающую экономическое давление на фирму, следует из документов. Кроме того, прокурор считает, что Фридман использовал «насилие, запугивание или обман», чтобы незаконно снизить цену «Zed Worldwide».
По выдвинутым обвинениям Фридман был вызван в испанский суд. Изначально его защита отрицала даже сам факт соответствующего вызова, однако в октябре 2019 года допрос состоялся. В суде Фридман отверг выдвинутые против него обвинения. Как передает «La Informacion», он заявил, что «не знал, не руководил, не инструктировал и не участвовал в незаконных планах покупки „Zed“». Он утверждал, что его компании никогда не предлагали купить испанскую фирму. По словам Фридмана, на самом деле проблемы у «Zed» начались из-за спора между испанскими и российскими акционерами.
Тогда же, в октябре 2019 года, судья Национального суда Испании начал расследование по еще одному иску против российского миллиардера Михаила Фридмана и компании «LetterOne» в связи с покупкой продуктового ритейлера «Dia». Как отмечали РИА «Новости», в иске против Фридмана утверждалось, что он якобы намеренно добивался падения акций «Dia», чтобы купить ее по более низкой цене. В мае 2019 года компании «LetterOne» (L1) Михаила Фридмана удалось получить контроль над почти 70% капитала продуктового ритейлера «Dia». Оферта L1 была принята держателями 57,41% акций и 40,76% капитала компании.
Позднее даже сам Михаил Фридман вынужден был признать историю с «Dia» «ошибкой». «Я самая большая жертва краха акции „Dia“, мы вложили в компанию € 1,6 млрд», — заявил Фридман в интервью испанской газете «El Pais».
Вспомним и ещё одну показательную историю. В 2016 году принадлежащий Михаилу Фридману инвестфонд L1 вкладывает $ 200 млн долларов в агрегатор услуг по частному извозу «Uber». Вроде бы сущий пустяк и мелочи, — ведь на тот момент общая капитализация этой компании превышала $ 60 млрд. долларов. Но для Фридмана это имиджевое событие, которое он комментирует лично: в «Uber» его, дескать, привлёк «талантливый менеджмент», обладающий «необходимым видением и навыками» для превращения компании в «один из наиболее выдающихся технологических бизнесов в мире»…
Не пройдет и двух лет, как глава «Uber» Трэвис Каланик, на комплименты которому не поскупился владелец L1, будет со скандалом изгнан из компании. Предпринимателя обвинят в сексуальных домогательствах, дискриминации и даже в угрозах сотрудникам, раскритикуют за неоднозначные и сексистские заявления (например, он запросто мог переиначить название «Uber» в «Boob-er», комментируя спрос на услуги такси среди женщин). На конец 2019 года игроки, инвестировавшие в UBER с 2016 по 2018 годы, — включая Михаила Фридмана — суммарно потеряли около $ 2,27 млрд.
Не всё безоблачно и с нынешними инвестициями Фридмана в американское здравоохранение, с которых мы начали этот разговор о его «глобальных успехах». В связи с пандемией коронавируса, власти США наверняка будут намного более пристально смотреть на происхождение денег в медицине и фармацевтике. В феврале 2020 года Минфин США уже ужесточил правила инвестирования для иностранцев в чувствительные для национальной безопасности отрасли, к которым относится в том числе работа с персональными данными вроде информации о здоровье или геолокации.
В контексте «угрозы национальной безопасности США» бэкграунд у Фридмана не самый хороший. Совсем недавно, в 2019 году, власти США грозили компании «Pamplona Capital Management LLP», в которую двумя годами ранее Михаил Фридман вложил $ 3 миллиарда, крупным штрафом за то, что она вопреки договоренностям вовремя не продала долю в компании «Cofense», занимающейся кибербезопасностью. Власти США сочли, что наличие иностранных владельцев в «Cofense» может угрожать национальной безопасности страны, учитывая специфику задач компании. Забавно, что упомянутая американскими властями «Cofense» сыграла довольно заметную роль в информационной ситуации вокруг коронавируса. Отчеты из ее исследований, посвященных распространению «фейков» про пандемию, активно цитировались в СМИ.
Как видим — то, что заработанные в России миллиарды долларов вкладываются Михаилом Фридманом преимущественно в зарубежные активы, ещё не превращает его в «успешного глобального инвестора». Даже по формальным показателям (к примеру, по оценкам состояния в рейтинге «Форбс») все эти годы он занимается преимущественно бегом на месте: от 15,1 млрд. долларов в 2011 году он в результате своего глобального инвестирования «дорос» до 15 млрд. в 2019-м. И хотя в том же 2019 году газета «The Times» поставила его на десятое место в списке богатейших жителей Великобритании, а «Forbes» назвал богатейшим жителем Лондона — по «относительным» показателям он явно проигрывает многим коллегам, которые от России открещивались не столь рьяно и демонстративно.
Названы отрасли с самыми высокими зарплатами в 2020 году
Путин поручил разработать меры по сбыту продукции фермерских хозяйств
В России собрались ограничить заработки топ-менеджеров госкомпаний
Названы сроки восстановления российских компаний после COVID-19
