К концу года Минобрнауки планирует представить облик новой системы высшего образования, которая должна прийти на смену Болонской. «На данный момент совместно с профессиональным сообществом разрабатывается новый макет федерального государственного образовательного стандарта, в котором будут учтены все последние изменения законодательства, в том числе освоение двух и более квалификаций и возможности индивидуальных траекторий обучающихся, установление единого предметного ядра на уровне общепрофессиональных компетенций», — сообщает ТАСС со ссылкой на пресс-службу ведомства. Ранее звучали предложения об отказе от Болонской системы, однако пока этот вопрос, как и переход к специалитету, обсуждается. На днях министр просвещения Сергей Кравцов предложил обсудить переход на специалитет в педагогическом образовании. «Предлагаю рассмотреть вопрос о переходе в системе педагогического образования на специалитет», — сказал он на форуме «Учитель — будущее России». Зампред Совета безопасности РФ Дмитрий Медведев предлагает пока не спешить с радикальными решениями. По его мнению, существующая сегодня в России Болонская система, которая предусматривает бакалавриат и магистратуру, и российская, предполагающая подготовку специалистов в течение 5−6 лет — сочетают в себе различный опыт и традиции. «В целом, еще раз говорю, эта система работает, сочетает в себе традиции советской, и даже дореволюционной высшей школы с требованиями современного мира, цифровой реальности и новейших управленческих решений. Поэтому просто демонстративно отказываться от всего того, что идет нам на благо, смысла никакого нет», — заявил он на заседании президиума Совета по науке и образованию. Дмитрий Медведев предлагает не делать «какие-то ритуальные жесты в угоду политической конъюнктуре, тем более что наши «друзья» на это «постоянно провоцируют». Вопрос о том, по какому пути пойдет российское высшее образование, судя по всему, и для чиновников, и для профессионального сообщества оказался весьма сложен. По информации газеты «Коммерсант», в июне на парламентских слушаниях реформа образования обсуждалась, но никакой конкретики и уникальных предложений не было, однако предлагалось отдать приоритет специалитету, который фактически и был в России до перехода на Болонскую систему. «Бакалавр получает в среднем примерно знаний на 40% меньше специалиста. Специалитет готовит будущего конструктора, а бакалавриат — пользователя чужими конструкторскими разработками», — цитирует издание первого зампреда комитета Госдумы по науке и высшему образованию Олега Смолина. Кстати, в Совете по правам человека считают, что к разработке реформы высшего образования необходимо привлекать более широкие круги общественности. «На мой непросвещенный и обывательский взгляд, реформа высшего образования необходима, разрабатывать ее нужно не просто внутри министерства, а с привлечением сообщества ректоров, профессорско-преподавательского состава вузов, научным сообществом, а также представителями основных отраслевых ассоциаций. Нужно понять не только, как обучать, но, в первую очередь, понять, какие знания и компетенции, помимо базовых, нужны стране завтра», — считает ответственный секретарь СПЧ Александр Точенов. Он также убежден, что систему переподготовки специалистов необходимо выстроить таким образом, чтобы она отвечала требованиям времени и «послезавтра». Его коллега по СПЧ профессор НИУ ВШЭ Леонид Поляков обращает внимание на необходимость «радикальной» актуализации преподаваемого в вузах, особенно это касается социальных и гуманитарных дисциплин. «Работа Минобрнауки по созданию нового ФГОС — это не отказ от Болонской системы, которая у нас свелась к замене специалитета на бакалавриат магистратура. Речь идет не столько о форме, сколько о содержании образовательного процесса в вузах РФ», — уверен он. По его мнению, у студентов надо вырабатывать отчетливое понимание глобального мира, роль и место России в нем, «навыки мышления не только в модусе научной объективности, но и в модусе национальных интересов». Почему же Болонская система, которую так настойчиво внедряли в России, оказалась под вопросом и даже стоит вопрос об отказе от нее? Так ли это необходимо, не приведет ли это к сбою в системе образования в целом? Д.ф.н., профессор, руководитель научно-исследовательской лаборатории «Лингвобезопасность и психология информационного воздействия» РАНХиГС при Президенте РФ Геннадий Слышкин отмечает, что Болонская система возникла как попытка европейских государств противостоять американскому образованию, захватывавшему европейский рынок. В этом смысле ее следует включать в ряд иных организационных проектов, направленных на генезис объединенной Европы (единая валюта, Европарламент, Шенген и т. п.). Идея Болонского процесса — унификация европейского образования (уровневой структуры, содержания, системы оценивания, выдаваемых документов), направленная на облегчение академической и трудовой мобильности внутри Европы. В контексте развития Евросоюза это было абсолютно разумно и оправданно. Участие же в процессе России было изначально абсурдным шагом. Как полноценного партнера, участвующего в принятии решений, нашу страну никто никогда не рассматривал. Она не была встроена в двусторонний обмен, ей отводилась лишь роль донора. По сути, участие в Болонском процессе стало образовательным инструментом колонизации России, а именно выкачивания из нее интеллектуальных ресурсов (лучших выпускников лучших вузов). В наших университетах, в том числе за счет государственного бюджета, готовили специалистов для тех стран, которые впоследствии украли триста миллиардов наших денег, оправдывают или замалчивают теракт против нашего газопровода и поставляют нацистскому режиму снаряды, летящие на нашу территорию. Поэтому считаю, что помимо шагов по выходу из процесса, у государства и общества должны возникнуть серьезные вопросы к тем, кто его лоббировал. «СП»: — Возможно ли одновременное существование Болонской системы и специалитета? Какие плюсы и минусы у них есть? — Отождествление Болонской системы и системы «бакалавриат — магистратура» ошибочно. Последняя существовала задолго до Болонского процесса и продолжает успешно реализовываться в странах за пределами Европы (например, в США). Специалитет или бакалавриат — это вообще вопрос терминологии. Например, в Бразилии программы освоения бакалавриата могут длиться до шести лет, что превышает наш специалитет. У магистратуры тоже разный статус в разных образовательных системах. Так, в сопредельной Беларуси прохождение магистратуры трактуется скорее как научно-исследовательский процесс, чем образовательный. Речь идет исключительно об отходе от слепого и деструктивного для государственных интересов копирования, а не о некоем возвращении к предшествующим моделям и тем более не об искоренении терминов. Сейчас ряд экспертов предлагает предоставить вузам, в зависимости от их специализации, самим решать, по какой системе учить своих студентов. Однако, как пояснила профессор Высшей школы (факультета) телевидения МГУ имени М.В. Ломоносова, д.ф.н. Лидия Малыгина, такая система уже существует. — Ряду вузов предоставлено право формирования собственных образовательных стандартов с соблюдением определенных требований, заложенных государством. Полагаю, эта практика сохранится и расширится. «СП»: — Что, на Ваш взгляд, обязательно необходимо предусмотреть в новом макете? — Основной проблемой нашего образования на всех уровнях остается высокая степень бюрократизации, превалирование формальных критериев над качественными. Надеюсь, реформа позволит от этого зла хотя бы частично избавиться. В целом же для формирования образовательной системы необходимо понимание общего вектора государственного развития. Теперь уже всем ясно, что с розовой мечтой о «вхождении в дружную семью европейских народов» мы прощаемся (а у разумных людей подобной мечты и не было в силу понимания того, против кого дружат европейские народы). Поэтому ключевым вновь становится вечный пушкинский вопрос: «Куда ж нам плыть?».