Выход Британии из состава ЕС создал вакуум, который решил заполнить президент Франции Эммануэль Макрон. Он взялся реанимировать формат «Веймарского треугольника» в составе Парижа, Берлина и Варшавы, которая должна заменить Лондон. Но насколько этот проект жизнеспособен в нынешних реалиях и чем он опасен для России? Через полгода – 14 июля – в Париже должен состояться саммит Франции, Германии и Польши в формате «Веймарского треугольника». С этой инициативой выступил президент Эммануэль Макрон во время своего недавнего визита в Варшаву. Напомним, с 2022 года Париж начнет председательствовать в ЕС, и Макрон решил заранее подготовить новую концепцию единой Европы, от которой откололась Британия. Сразу после визита Макрона премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий заявил о договоренности Варшавы и Парижа возобновить работу «Веймарского треугольника». «Это очень хороший формат», – сказал Моравецкий, уточнив, что после Брексита население Польши, Франции и Германии составит 42% всего населения ЕС. По его словам, «Веймарский треугольник» сможет продвинуть вперед много вопросов, связанных с сельским хозяйством, с промышленностью, налоговой политикой». Кроме того, он считает, что в рамках «треугольника» можно будет достигать «предварительных договоренностей перед встречами Европейского совета». При этом на совместной пресс-конференции с Макроном президент Польши Анджей Дуда заявил, что Евросоюзу необходима новая «архитектура» и «роли в ЕС должны быть перераспределены». А французский лидер особо подчеркнул, что «Веймарский треугольник» впервые появился в 1991 году (прошел в немецком городе Веймаре – отсюда и название), и этот формат создали главы внешнеполитических ведомств трех стран. Тогда он назывался Комитетом поддержки французско-немецко-польского сотрудничества, и его цель заключалась в помощи Польше набраться опыта европейской политики в присоединении к Евросоюзу и НАТО. Но со временем формат изжил себя. В 2006 году тогдашний президент Польши Лех Качиньский даже проигнорировал поездку в Веймар из-за публикаций в немецкой прессе о местечковом патриотизме и ненависти польского руководства к Германии. Последний раз стороны садились за стол переговоров в 2011 году. И если в Германии четко не выразили поддержку идеи Макрона, то в Польше явно рассчитывают на скорейшее воскрешение трехстороннего формата. Еще до приезда Макрона в Варшаву глава кабинета польского президента Кшиштоф Щерский заявлял, что пришло время «обновить этот формат на высшем уровне». По его словам, Франция, Германия и Польша сейчас сотрудничают в рамках «Веймарского треугольника» на уровне министров, послов и советников президента. В России считают, что Макрон взялся реанимировать «Веймарский треугольник» в ответ на кризис внешней политики ЕС. По словам председателя комиссии Совета Федерации по информационной политике Алексея Пушкова, после Брексита Евросоюз перестал играть серьезную роль во всех наиболее важных мировых событиях, потому что Великобритания – ядерная держава, член Совбеза ООН и близкий союзник США – добавляла значимости ЕС. «Потому Макрон думает о новой архитектуре Евросоюза, в рамках которой ему будет нужна поддержка не только стран Западной, но и Восточной Европы», – сказал Пушков. По мнению политика, Макрон хочет вовлечь Польшу как наиболее весомую страну в Восточной Европе в выработку некой конструктивной линии Евросоюза на мировой арене. Однако главной трудностью для Парижа станет ориентир польской элиты на прошлое, а не настоящее. «На сегодняшний день у Польши нет ни одной международной инициативы, которая заслуживала бы внимания. Эта страна живет в 39-м году», – считает Пушков. Другая сложность заключается в желании Макрона «перезапустить отношения с Россией». По словам Пушкова, французский лидер понимает, что Европе нужны хорошие отношения с Москвой для более сильной позиции по отношению к Китаю и Соединенным Штатам, «но поляки категорически против сближения с Россией и считаются наиболее открытым агентом политического влияния США в Европе». На проамериканские ориентиры Польши указывает и германский политолог Александр Рар. «У поляков есть религиозное чувство преклонения перед американцами. Они им во всем подчиняются и хотят, чтобы Европой управляли американцы. А немцы и французы хотят при помощи Польши немного отделить Евросоюз от Америки», – сказал Рар. Политолог согласен с сенатором в том, что формат «Веймарской тройки» нежизнеспособен из-за больших расхождений во взглядах на будущее Европы. В первую очередь это касается отношений с Россией: поляки рассматривают Россию как врага, а Германия с Францией хотят примирения и построения общей Европы вместе с Москвой. «Польша вряд ли будет сотрудничать с Парижем и Берлином в полной мере. Но Меркель и Макрон хотят поиграть с амбициями Польши», – считает Рар. По словам эксперта, если раньше на восточных европейцев смотрели снисходительно, то теперь ситуация изменилась. Вслед за Брекситом ослабли экономики Испании и Италии. И в этой ситуации баланс власти в Европе смещается на Восток. «За последние 20 лет Евросоюз изменился. Американцы начали политические игры через расширение НАТО на Восток. С другой стороны, в ЕС вошли бывшие страны Варшавского договора, у некоторых из них русофобский взгляд на Россию. Вместо Европы, которая была готова сотрудничать с Россией, у Москвы появился серьезный соперник», – констатировал Рар. В то же время главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов не согласен с тем, что Польша могла бы занять место Британии в Евросоюзе. «Место Великобритании не займет никто, потому что это была вторая экономика Евросоюза, условно, второй донор. Во-вторых, это бывшая мировая империя с соответствующими традициями. В-третьих, это страна с очень ярко выраженной психологической и политической идентичностью. Другой такой в Евросоюзе нет. Поэтому здесь даже странно говорить о том, что Польша может заменить Британию», – сказал Лукьянов. По мнению политолога, интерес Парижа к Польше свидетельствует о том, как меняется внутренний баланс сил в ЕС. Но в перспективе это может вести к серьезным проблемам из-за подспудного соперничества Германии и Франции за лидерство на континенте. «Когда есть две страны такого масштаба и между ними нет сложного баланса, то, скорее всего, они рано или поздно сойдутся в соперничестве. Потому переговоры с Польшей можно рассматривать и как стремление найти баланс, и как уже начавшееся соперничество за влияние», – пояснил Лукьянов. «Но России от этого ждать ничего не надо. В тактическом плане, правда, могут быть некоторые плюсы. Франция стала более активной на российском направлении, оттеснив Германию от ее традиционной роли. Это, конечно, немцев смущает и даже раздражает. Потому Берлин может попытаться вернуть себе инициативу, а Россия может это использовать», – предположил собеседник. «Но в длительной перспективе серьезные политические катаклизмы в Европе, боюсь, могут у кого-то из нас вызвать злорадство. Хотя ничего хорошего это не принесет. Исторически, как только в Европе начиналась какая-то буза, Россия рано или поздно оказывалась в сфере ее воздействия. А это для нас всегда плохо», – резюмировал Федор Лукьянов.