Кто терял любимое домашнее животное, знает, как это бывает тяжело. Особенно если те, от кого в такой ситуации ждешь помощи и поддержки, — ветеринары — озабочены совсем иным. Так случилось в моей истории. Наш красавец-кот Макси никогда ничем не болел, благополучно дожив до восемнадцати с половиной лет. В этом немолодом возрасте (по человеческим меркам — почти 90!) он обладал хорошим аппетитом, был подвижен, игрив. Сдавать начал в конце января. И как-то сразу, резко. Меньше чем за неделю потерял половину своего веса. Притом, что ел регулярно. А вслед за этим в один из дней у него вдруг свело судорогой задние лапки. Мы с сыном рванули в ближайшую ветклинику — на ул. Швецова, в Кировском районе Петербурга. Теперь думаем, что надо было, конечно, предварительно разузнать о ней и о других станциях, какие там условия, специалисты. Выбор-то нынче немалый, счет одних только частных центров идет в Северной столице на десятки. Но в тот момент было уже не этого. Дежурный врач Марина Вячеславовна приняла нас не сразу, хотя очереди не наблюдалось. В ответ на нашу просьбу посмотреть котика — «Ему очень плохо, доктор, помогите!» — фыркнула что-то вроде «занята» и куда-то ушла. Но вот попали, наконец, на прием. Я открыла переноску, чтобы достать кота. Мой порыв ветеринар остановила фразой «пока не надо», произнесенной таким недовольным тоном, словно ей навязывали некий сомнительный товар. Ещё минут двадцать ушло у неё на расспросы о нас самих, хозяевах — как зовут, где живем, есть ли с собой документы. О так называемом осмотре и вспоминать не хочется. Марина Вячеславовна ощупала нашего котика, заглянула ему в глаза: «Печень явно увеличена, почки неправильной формы и, кажется, совсем слепой». «Как слепой? — Удивилась я. — Ещё вчера бегал за „солнечным“ зайчиком, а с утра играл с мячиком!». Ничего не ответила. Только недовольно сжала губы и взялась проверить «на диабет». Современная медицина, что наша, людей, что животных, позволяет сделать это на месте за считанные минуты. На то, чтобы проткнуть коту ушко специальным приборчиком и сделать необходимый забор крови, ветврач с улицы Швецова умудрилась потратить не менее четверти часа и несколько одноразовых тест-полосок (оплачивали которые, точнее, её «профессионализм», потом мы). Сахар оказался в норме. Ни рентген, ни УЗИ, предложен не был. На основе исключительно визуального осмотра ветеринарша сделала заключение о необходимости принимать лекарства для «улучшения работы почек и печени». Их тут же и выписали. Одно из них, импортное, дорогостоящее, как выяснилось уже дома, к лекарственным препаратам не относится. О чем мы узнали из «сопроводительной», вложенной в коробок. О судорогах задних лапок котика было сказано: обычный спазм, где-то что-то заболело, вот он и «дергается», пройдет. С тем мы и ушли. Всю следующую неделю мы старательно пичкали его выписанными препаратами. Он сопротивлялся. Делать приходилось так: один из нас крепко держал голову хвостатого, тот начинал возмущать насилию, широко открывая при этом рот, второй должен был успеть в этот момент влить ему в рот очередную порцию лечебных растворов. Не от них ли наш любимец вообще перестал есть, шарахаясь от любой предложенной и ещё вчера желанной ему пищи? Ровно через семь дней после первого визита в госветклинику мы снова поехали туда. Дежурила другой врач — Маргарита Владимировна. Она сразу предложила диагностику на аппарате УЗИ. Последовавшее вслед за этим заключение звучало приговором: не протянет и 3−4 дней. Усыплять? Признаюсь, от этих слов у меня подкосились ноги, я присела на кушетку рядом со своим сокровищем. Макси смотрел на меня, терся головкой о мою ласкающую руку и громко урчал. Невозможно было поверить, что умирает. — Можно попробовать поддерживающую терапию, мы это часто практикуем", — отреагировала на мои слезы все тем же строгим, с «металлом» голосом Маргарита Владимировна. Ну, конечно, как я сразу не подумала! Сейчас ведь столько лекарств. Пусть недешевых, но они помогут продлить жизнь котика. Хотя бы до весны, до тепла. Мы поедет с ним на дачу, которую он всегда так любил… Всю следующую неделю мы, согласно рекомендациям все той же Маргариты Владимировны, ежедневно возили Максюху в клинику, продираясь через пробки на дорогах и выстаивая очереди к клинике. На уколы — по четыре за раз. Для закупки настойчиво рекомендованного диетпитания. На приемы, которые она нам назначали якобы для того, чтобы «оценивать состояние кота и вносить при необходимости коррективы в его лечение». Ни разу после первого, с УЗИ, осмотра ветеринар его не осмотрела. Из переноски не достала. Даже не подошла к нему. Спрашивала у меня: ну, как дела? Что я могла сказать? Мне хотелось верить, что не хуже. Лапки не сводит. По-прежнему ластится ко мне и сыну. Как-то полизал сметанки с моего пальца. Этого каждый раз оказывалось достаточным для того, чтобы услышать казенное «так и продолжайте» и оплатить в кассе очередной «прием», а также новую порцию лекарств и уколов. Не платили мы в государственной ветеринарной станции только за бахилы. Хотя, не исключено, их стоимость «ненавязчиво» включена в другие услуги. Каждый прием тут стоит 650 рублей. Для сравнения в частных клиниках — 700. А если вышел из кабинета, чтобы с разрешения его хозяйки осмыслить ситуацию и принять правильное решение, после чего вернулся озвучить его, — плати ещё плюс 650, за «вторичный прием». Как это случилось со мной. В первые минуты после того, как узнала диагноз Макси, была в шоке. В планы доктора успокаивать меня явно не входило. Ни разу я не услышала от неё слов поддержки, профессионального совета. Для меня (неужели мне одной так «повезло»?) находились у неё лишь слова суровой правды, заметно приправленные раздражением. За неполных две недели «лечения» в госклинике наш семейный бюджет не досчитался порядка пятнадцати тысяч рублей. «Это ещё по-божески, — заметила моя «коллега» по несчастью, с которой я разговорилась в последний свой визит к ветеринарам. Приезжала с Макси, как было велено, на «очередной осмотр». У этой женщины кошечка страдала от водянки. Объехала она с ней в поисках толкового специалиста полгорода. Потратила в короткий срок на осмотры, процедуры и лекарства среднемесячную для города на Неве зарплату — 40 тысяч рублей. Диагноз её кошечке поставил в итоге её знакомый «человеческий» уролог, сам кошатник со стажем. А сюда, на Швецова, приезжала она исключительно на уколы. Живет недалеко. Да и обходятся они тут хозяевам пациентов ненамного, но все же дешевле, чем у частников. Ещё четыре тысячи ушло у нас на усыпление и кремацию Масюшки. Случилось это поздним вечером той субботы, когда Маргарина Владимировна в очередной раз «осматривала» его. Впрочем, слушала меня она явно вполуха. Не дав досказать, перебила, заметив, что ей вообще-то некогда, выписала новый счет «за прием» и выпроводила. Когда стало понятно, что кот уходит, тяжело, мучительно, мы отвезли его в частную ветклинику. Единственную круглосуточную на три огромных района города. Сначала там потребовали от нас оформить регистрационную форму, подробно изложив всё ней про себя, а потом и животного — где и когда родился, порода, перенесенные заболевания. Затем несколько минут пришлось ждать, когда выйдет врач, похоже, дремавший. Потом мы рассказывали ему историю болезни Макси. После этого он подошел к переноске, открыл её: «А ваш кот уже, кажется, умер». Но усыпляющий укол ему сделал, как сказал, «на всякий случай»… Моя близкая подруга, потерявшая за свою жизнь, начиная с детских лет, ни одного любимого пса и котика, все те две недели как могла, поддерживавшая меня, удивлялась только одному. А именно — зачем я вообще пошла к ветеринарам. — Возраст твоего кота был критическим, так долго они редко живут. В такой ситуации лечение в принципе бесполезно, — считает моя многоопытная Валентина. — В ветклиниках пользуются привязанность хозяев к своим животным, чтобы выкачать из них как можно больше денег. Я в этом не раз убеждалась. Ну, и план надо выполнять. У них ведь теперь, как и у обычных, для людей поликлиниках, сумма зарплаты зависит от пресловутых коэффициентов. Нужно принять определенное количество пациентов. Примешь меньше — не досчитаешься денег. Больше — премия будет. Вот и подгоняют нас, собачников с кошатниками на приемах. И пичкают питомцев непонятно чем и зачем. На мою просьбу к сотрудникам Государственной ветеринарной службы Петербурга прокомментировать ситуацию, последовал категоричный отказ без объяснений причин. Коронавирус, последние новости: Пранкер из Алма-Аты арестован за имитацию кашля в метро Новости мира: В Казахстане введён режим чрезвычайного положения из-за коронавируса