Министр иностранных дел России Сергей Лавров предложил своей норвежской коллеге Ине Эриксен Серэйде провести двусторонние переговоры по ситуации, складывающейся вокруг российских структур на архипелаге Шпицберген. Он, в частности, считает, что их деятельность подвергается неоправданно серьезным ограничениям с норвежской стороны в нарушение Договора о Шпицбергене, подписанного 9 февраля 1920 года в Париже. «Российской стороной в послании была вновь подчеркнута необходимость соблюдения Норвегией духа и буквы Договора 1920 года в части обеспечения „одинакового свободного доступа“ на архипелаг и возможностей ведения там хозяйственно-экономической деятельности „на условиях полного равенства“. Озабоченность у нас, в частности, вызывают введенные ограничения на использование российского вертолета, направленный исключительно против наших граждан порядок депортации со Шпицбергена, неправомерность установления Норвегией так называемой „рыбоохранной зоны“, искусственное расширение природоохранных зон для ограничения экономической активности на архипелаге, ряд других проблем», — говорится в тексте соответствующего сообщения. Россия, напомнили в пресс-службе российского МИДа, является единственной страной, которая, помимо Норвегии, на протяжении многих десятилетий осуществляет хозяйственную деятельность на Шпицбергене и не намерена сворачивать свое присутствие. В ведомстве также подчеркнули, что «традиции мирного сосуществования и добрососедства не прерывались даже в годы «холодной войны». Напомним, после окончания Второй мировой войны на архипелаге велась активная добыча угля силами норвежской компании Store Norske и советского Арктикугля, являющегося ныне единственным государственным предприятием российской угольной промышленности. Среди советских шахтеров существовал довольно высокий конкурс за возможность работать и жить в двух хороших поселках с хорошо развитой по региональным меркам инфраструктурой. Однако постепенное истощение разведанных запасов привело к сокращению добычи везде кроме норвежской Свеагрувы. В итоге норвежское правительство начало ориентировать Шпицберген на развитие туризма и экспедиционно-научной базы. Арктикуголь же с задачей диверсификации экономической деятельности справиться не смог и сейчас существует исключительно благодаря дотациям из государственного бюджета. На этом фоне возникает резонный вопрос — зачем России цепляться за Шпицберген, если экономическая выгода от нашего присутствия там не просто нулевая, а убыточная и исчисляется сотнями миллионов рублей? И по чьей вине, кстати, позиции России на архипелаге, более чем устойчивые в XX веке, так сильно пошатнулись, что далеко не самая весомая в политическом смысле Норвегия не стесняется откровенно выдавливать ее оттуда? По мнению военного эксперта «СП», капитана I ранга запаса Василия Дандыкина, вводимые Норвегией ограничения являются прямым следствием слабости России как государства. — В тяжелые для страны 90-е годы, с развалом СССР, поселки на Шпицбергене были фактически брошены, — констатировал он. — А в период президентства Дмитрия Медведева мы сами, добровольно уступили Норвегии еще и часть акватории Баренцева моря. Мы это сделали в надежде на то, что нас оценят и поблагодарят, сделав нам какой-то ответный реверанс. Но, к сожалению, это было воспринято совершенно иначе — как проявление мягкотелости. «СП»: — Так почему бы тогда и вовсе не махнуть рукой на Шпицберген? Тем более в свете сбережения бюджетных средств это решение кажется таким заманчивым. — Во-первых, это вопрос сохранения нашего лица, вопрос международного имиджа. Мы и так слишком много уже откуда поуходили. Например, в 1990 году министр иностранных дел тогда еще СССР Шеварднадзе отдал США экономически перспективную часть Берингова пролива и шельфа. Правда, это соглашение до сих пор ратифицировано только США, мы этого так и не сделали. Но то, что американцы сочли своим, у них уже потом не возьмешь, это очевидная вещь. Довольно много было упущено и при первом министре иностранных дел России Андрее Козыреве, который теперь живет в США. А уже в 2001 году мы приняли решение закрыть центр радиоэлектронной разведки в Лурдесе на Кубе и крупнейшую советскую военно-морскую базу (так называемый объект РС-3) на Камрани во Вьетнаме. Во-вторых, сейчас разгорается битва за арктические территории, и очень активно тут мутят воду США. Они, например, заявляют, что эта зона, аналогично Антарктиде, вообще должна иметь нейтральный статус, и русские там не должны иметь абсолютно никаких преимущественных прав. Между тем сами американцы всеми силами цепляются за свою базу в Гренландии, увеличивая там численность контингента и расширяя аэродромы. Россия, как одна из ведущих, а, по сути, первая арктическая держава, не менее активно должна заявлять и отстаивать свои права. Даже если с точки зрения некоторых наших либеральных политиков государственные затраты на это выглядят гигантскими и совершенно неоправданными. В Норвегии этот момент очень хорошо понимают, поэтому и поддерживают на Шпицбергене свои поселения. Так что в этом разрезе послание нашего министра иностранных дел норвежскому коллеге абсолютно справедливо. Не надо упускать того, что нам принадлежит. Совершенно очевидно, что без сильной политической воли даже развитые и богатые государства терпят крах на международной арене. Так, например, произошло с Чехословакией в 1938 году, когда при наличии мощной армии это государство сдалось нацистской Германии. «СП»: — Выходит, Шпицберген важен для нас не только с имиджевой, а еще и со стратегической точки зрения? Но как же его статус демилитаризованной зоны? Норвегия, как известно, неоднократно отказывала в открытии на архипелаге военной базы даже СССР в статусе победителя во Второй мировой войне… — Действительно, пока условия игры соблюдаются, и открытых вооружений на Шпицбергене нет. Но теоретически там могут разместить все, что угодно. Мы не должны забывать, что Норвегия — это член НАТО. Организации вроде ОДКБ и ШОС от архипелага далековато, НАТО же тут, рядом. Также не стоит забывать о том, что сейчас на Западе очень активно поднимаются вопросы о необходимости пересмотра итогов Ялтинской конференции 1945 года и даже Нюрнбергского процесса. И если мы сегодня на Шпицбергене уступим, вполне вероятно, уже завтра там будет база НАТО. Нам вполне резонно могут сказать — ребята, договор вообще-то был заключен между Норвегией и Советским Союзом. Ну и раз вы ушли с архипелага, то чего тут возмущаться, если мы пересмотрели этот договор и позвали сюда янки? «СП»: — А янки Шпицберген как военный плацдарм очень выгоден? — Это очень важный со стратегической точки зрения архипелаг. Тут, извините, рядом уже наша Земля Франца-Иосифа и остров Котельный, где, напомню, размещены наши уникальные военные комплексы «Северный Клевер» и «Арктический Трилистник». А в районе Тикси на материковой части Арктики формируются российские комплексы ПВО. Следовательно, нам нужно сделать все, что только возможно, чтобы такой плацдарм на Шпицбергене не появился. Нам уже обещали, что НАТО не будет расширяться на Восток, а посмотрите, где их базы сейчас. Они настолько близко к нам, что уже дальше некуда. А визит Майка Помпео в Белоруссию? Год-два назад мы себе такое даже представить не могли, а теперь это свершившийся факт. Так что в отношении Шпицбергена надо активнее проявлять политическую твердость и жестко восстанавливать свои права, потому что наши зарубежные партнеры по концессии на разработку архипелага на равных условиях стали откровенно наглеть. Тем более с учетом того, что американцы не прекращают лоббировать пересмотр договора по проливу Босфор, так как им очень хочется по-крупному зайти в Черное море, южное подбрюшье России. Ведь Шпицберген — по сути дела, ворота в Арктику. Да и сам по себе архипелаг — это не только и не столько уголь. Например, это еще и хороший плацдарм для развертывания станций метеонаблюдения, что очень важно для освоения Арктики как региона, в котором сосредоточены необходимые для дальнейшего выживания человечества ресурсы. Разведанные там пока только на 20% территории содержат не только углеводороды, но и серебро с металлами урановой группы. А льды продолжают активно таять. Так что России уже давно пора в шпицбергенском вопросе от заведомой обороны переходить к определенному, я бы даже сказал, более агрессивному наступлению. Новости политики: Путин: мир вновь оказался у опасной черты Проблемы Арктики: Американцы от злости на русских грызут арктический лед