Многие уже выразили свою обеспокоенность тем, что коронавирус — так же, как 11 сентября 2001 года и мистификация «войны с террором» — предназначен для того, чтобы и далее распространить действие антиутопии американского полицейского государства. Но вне зависимости от 11 сентября и Covid-19 нас обрекли на подконтрольное существование цифровой революцией. Цифровая революция предоставляет правительству и корпорациям неограниченную возможность — за которую не придется нести ответственность — шпионить за населением и контролировать его. Можно отследить любое слово, любой поступок, любое передвижение людей и выстроить на каждого из них досье «социального кредита». В Китае такая система контроля уже действует. Те, чьи профили выходят за пределы приемлемых параметров, не могут функционировать в нормальном обществе; их паспорта и водительские права блокируют, а занятость и иная деятельность допускается тем, у кого социальные кредитные баллы «приемлемы». В настоящее время доступна технология, которая позволяет создавать видеоролики с участием людей, произносящих такие слова, которые они никогда не произносили. Эти ролики можно использовать для того, чтобы через социальные сети уничтожать людей и осуждать их в ходе судебных процессов на основе заведомо ложных «доказательств». Частной жизни больше не существует, несмотря на бесконечные «уведомления о конфиденциальности», и люди потеряли контроль над своей собственной личностью. Даже невысказанные человеком мысли находятся под атакой при помощи технологий чтения мыслей. Как только деньги превращаются в цифровые деньги, доступ человека к своим собственным средствам может быть в любой момент отключен. Финансовая независимость перестает существовать для тех, кто не соблюдает те или установки. Исход цифровой революции совершенно отличен от наивного убеждения в том, что интернет открыл ту свободу общения, которая обеспечит волю. Какой шуткой оказалась эта вера. Фирмы, занимающиеся информационными технологиями и социальными сетями, сами цензурируют те объяснения, называемые «теориями заговора», которые отличаются от официальных или допустимых объяснений или используют слова, признанные «оскорбительными» для привилегированных групп. Саму истину превратили в «теорию заговора"*. Для «политики идентичности"** фактическая история неприемлема; ее заменяют фальшивой историей — такой, как «Проект 1619"*** от New York Times. Конечно же, верно то, что индоктринация является частью инкультурации, и во все времена за правду приходилось бороться. Всегда были группы интересов, повестка дня которых обслуживалась ложью. Но люди решительные всегда находили возможность бросить вызов и разоблачить ложь. Эта возможность — то, что истреблено цифровой революцией. Технология уже опережает то, что изображалось в антиутопии Джорджа Оруэлла «1984». Мы ожидаем объединения интересов элиты в лидерской повестке дня. Все инструменты, которые Большому Брату нужны, ждут его прихода. Молодые люди, рожденные в эпоху цифровой революции, ничего иного и не знают. Они настолько увлечены своими электронными гаджетами и незаменимыми приложениями, а также настолько погружены в самоизоляцию в виртуальной реальности, что свобода для них означает способность нажимать кнопки для вызова образов и развлечений. Свободу у них отнимать и не нужно. Она их уже покинула. В действительности, они никогда не ведали ни ее, ни необходимых для нее условий. Хорошо вознаграждаемые технари, создавшие орудия угнетения, гордятся своим вкладом в укоренение антиутопии полицейского государства. Эти гордящиеся собой дураки — лакеи полицейского государства. Несколько лет назад я прочел научно- фантастический рассказ об отце и матери, которые переживали за своего сына по мере приближения возраста тестирования. Они были частью той общности, которая каким-то образом оправилась от порабощающей технологии. Чтобы предотвратить повторение (этого технологического порабощения — С.Д.), они организовали тестирование молодых людей, чтобы отсеять с целью уничтожения тех, интеллект и способности которых могли вернуть технологическую тиранию. В их обществе допустимы были далеко не все формы человеческого творчества. Общество, настоль полное высокомерия, что оно играло в Бога, стало неприемлемым. Справка «ВПК» Пол Крэг Робертс (Paul Craig Roberts), — доктор экономических наук, заместитель министра финансов США по экономической политике в администрации Рональда Рейгана. Работал редактором и обозревателем газеты «Уолл-стрит-джорнел», журнала Businessweek и информационного агентства Scripps Howard News Service. В свое время был автором постоянной колонки в газете The Washington Times. Автор многочисленных книг, посвященных крупнейшим проблемам современности. Публикуется с разрешения автора. Перевод Сергея Духанова. * Принятое в России выражение «теория заговора» представляет собой неправильный перевод в виде т.н. морфологической передачи, когда слово «theory» в иноязычной фразе «conspiracy theory» было транслитерировано — т.е. было написано буквами русского алфавита — с последующим приспособлением его к морфологии русского языка. На самом деле это слово не соответствует русскому пониманию термина «теория» (как «научно доказанного научного положения, имеющего как теоретические, так и экспериментальные подтверждения, закон природы»). В английском языке слово «theory» значит «необоснованное предположение», а в следственной и оперативной практике правоприменительных органов и спецслужб значит «версия». Таким образом, вместо выражения «теория заговора» было бы правильно использовать «версия заговора». Термин «conspiracy theory» появился в США около 1870 года и стал более часто использоваться в 1950-х годах. В качестве ярлыка с эмоционально-негативными, в т. ч. высокомерно-презрительными, коннотациями спецслужбы США стали использовать этот термин особенно активно после опубликования доклада Комиссии Уоррена, отстаивавшей версию «убийцы-одиночки». С тех пор выражение «теория заговора» применяется в целях дискредитации тех, кто подвергает сомнению ту или иную официальную версию. ** политический подход и анализ, основанный на приоритизации людьми их озабоченности непосредственным отношением к той или иной конкретной расовой, религиозной, этнической, половой, социальной, культурной или иной общности, и образование исключительных политических союзов с другими членами этой группы, вместо того, чтобы участвовать в более традиционной политике., базирующейся на широкой партийной основе, ***Проект, разработанный газетой New York Times в 2019 году с целью пересмотреть «наследие рабства» в Соединенных Штатах и приуроченный к 400-й годовщине прибытия первых рабов-африканцев в Вирджинию. Коронавирус, борьба с пандемией, последние новости: Статистика по коронавирусу на 10 мая: 11012 новых случаев в России, 5551 — в Москве Личная помощница дочери Трампа заразилась коронавирусом В Москве крыло общежития ВШЭ изолированно из-за подозрений на коронавирус Смотрите карту распространения коронавируса онлайн