«Никогда не делай ставку на поражение Америки!» — именно этот лозунг любят использовать как американские политики, так и ксенопатриоты США, живущие в России и работающие в российском инфополе. Можно долго рассуждать о том, насколько эта позиция оправданна, но стоит отметить интересную особенность нынешнего экономического кризиса, через который проходят наши заокеанские партнеры: американские миллиардеры массово демонстрируют, мягко скажем, скептическое отношение к перспективам США, финансовых рынков и вообще ведут себя не очень патриотичным образом. Более того, даже те из них, которые до сих пор играют роль вечных оптимистов, на практике оказываются скептиками — и это видно из их собственных действий и инвестиционных решений. В пятницу рынки были ошарашены новостью о том, что известнейший инвестор-миллиардер Уоррен Баффет решил продать 84% своих акций влиятельного банка Goldman Sachs. Хотя Баффет не распродал все свои обширные вложения в бумаги американских компаний, жест все равно получился знаковым: в 2009 году, на фоне финансового кризиса и тотальной паники на рынках, миллиардер купил увесистую долю именно в Goldman Sachs, что было тогда воспринято как доказательство несгибаемой веры известного инвестора в перспективы американской экономики и банковского сектора. Сейчас, в условиях коронавирусного падения экономики, Баффет решил бросить в рыночную топку именно эти акции, причем до этого он полностью ликвидировал свои миноритарные доли во всех американских авиакомпаниях, что в сумме указывает на довольно пессимистичный взгляд «пророка из Омахи» на то, что ждет США в будущем. Несмотря на заверения самого миллиардера о том, что все будет хорошо, его действия говорят об обратном. Другой миллиардер, создатель инвестиционного фонда Appaloosa Management Дэвид Теппер, заявил в интервью телеканалу CNBC, что только один раз в истории цены на акции американских компаний были более завышенными по сравнению с их справедливой стоимостью, чем сейчас, — и это было в далеком 1999 году, как раз в преддверии знаменитого «кризиса доткомов», который обвалил американские рынки. Как отмечают журналисты CNBC, оценки Теппера часто двигают весь рынок акций в США: «Это снова произошло в тот день, когда он сделал очередное предупреждение. И вскоре после его интервью индекс Доу — Джонса в этот торговый день достиг своего минимума». Экс-партнер Джорджа Сороса и крайне уважаемый в международных экономических кругах миллиардер-финансист Стэнли Дракенмиллер высказался еще жестче, обозначив негативный сценарий как для финансовых рынков, так и для американской экономики в целом. Выступая на заседании Экономического клуба Нью-Йорка, Дракенмиллер заявил, что соотношение потенциальных рисков и потенциальной доходности в США сейчас «худшее за всю карьеру» легендарного финансиста. Более того, он даже не пожалел главную «священную корову» финансового мира — веру во всемогущество Федерального резерва США с его долларовым печатным станком, который ведомство не стесняется использовать для поддержки рынков. «Достигнут консенсус: не волнуйтесь, Федрезерв вас прикрывает», — сказал Дракенмиллер. И добавил: «Есть только одна проблема: наш анализ говорит, что это — неправда» (цитата по Bloomberg). «Молюсь о том, чтобы ошибиться на этот счет, но я просто думаю, что V-образное (то есть очень быстрое. — Прим. авт.) восстановление экономики (до докризисного уровня. — Прим. авт.) — это фантазия», — заявил экс-партнер Сороса. Еще один известный миллиардер, Марк Кьюбан, сформулировал проблему в более грубых терминах. «Думаю, что почти нереально предсказать, откуда возьмется потребительский и корпоративный спрос», — заявил он в интервью CNBC, сделав вывод о том, что оценить перспективы любого бизнеса сейчас вообще не представляется возможным. По большому счету, коронавирусный шок вскрыл уже существующие проблемы, нажав одновременно на многие болевые точки мировой экономики в целом и экономик конкретных стран в частности. Парадоксальным образом именно эта безрадостная ситуация может стать важным фактором для сохранения мира на планете: если бы экономика США была в лучшей форме, то Вашингтон вполне мог воспользоваться возможностью для реализации каких-нибудь авантюрных геополитических планов в отношении Китая или России. Даже сейчас в Вашингтоне многие выступают за максимально агрессивную антикитайскую политику, включающую возможную экспроприацию китайского портфеля американских государственных облигаций стоимостью в триллион долларов, а также силовые провокации в Южно-Китайском море, не говоря уже о санкциях. Но все эти наполеоновские планы пока наталкиваются на ограничения, вызванные экономическим кризисом и эпидемией. И даже патриотически настроенное агентство Bloomberg задается неудобным вопросом: «Может ли разоренная Америка вести холодную войну с Китаем? Коронавирус объединил американцев против агрессии Пекина, но он также опустошит бюджет Пентагона». Неутешительный для США и довольно приятный для всего остального мира ответ заключается в том, что, скорее всего, по-настоящему масштабный конфликт для Вашингтона сейчас будет слишком дорогим удовольствием, что, впрочем, не гарантирует того, что администрация Трампа (или администрация Байдена) не попробует пойти на такой конфликт в любом случае, независимо от последствий. Можно предположить, что финансировать геополитические авантюры, так же как и восстановление экономики, будут пытаться с помощью долларового печатного станка, но, судя по всему, даже значимая часть американских миллиардеров-финансистов не верят в его всемогущество — иначе бы они массово скупали все акции и другие американские активы, до которых вообще могли бы дотянуться. Предсказывать траекторию экономического восстановления конкретных стран и мира в целом — неблагодарное занятие, особенно в условиях высочайшей эпидемиологической неопределенности. Но с уверенностью можно сказать одно: если американским миллиардерам страшно (а в их заявлениях читается именно страх), значит, есть определенные шансы на то, что на выходе из эпидемии мировая экономика сильно изменится — и эти радикальные изменения будут не в пользу тех, кто до сих пор считает США бесспорным мировым гегемоном.