Событие дня:
Москва C
Как и было предсказано, США начали «охоту» на танкеры, которые доставляют туда иранское топливо в обход незаконных американских санкций. Эти действия США потенциально способны породить серьёзный международный кризис. И этот кризис может коснуться в том числе и России. Речь идет о том, какой Военно-морской флот нужен нашей стране и ради чего.
12 августа появилось заявление неназванных источников в администрации Трампа о том, что США взяли под контроль груз танкера, доставлявших иранское топливо в Венесуэлу. По заявлениям американской прессы, четыре судна – «Луна», «Панди», «Беринг» и «Белла» идут в Хьюстон, Техас, чтобы сдать груз американским властям, которые должны его конфисковать. По сообщениям «Рейтер», речь о сдаче судов не идёт, они только перегрузят топливо на другие танкеры, с которых оно будет выгружено в США. Суда отключили свои транспондеры, и где они точно – неизвестно. Но в Венесуэлу они не пришли, и это главное.
США конфискуют груз на том основании, что его продавцом является иранский гражданин Махмуд Маданипур, якобы связанный с Корпусом стражей исламской революции, который США считают террористической организацией. Военная сила при этом не использовалась. Американские источники предполагают, что для перехвата контроля над танкерами или их грузом использовались различные виды угроз судовладельцам. Впрочем, история говорит нам и о том, что вместо угроз американцы могли использовать подкуп – такие попытки были в прошлом.
В целом в американских СМИ повсеместно упоминается, что это не был силовой захват. Даже слово, которое применяют американские журналисты, говорит об этом – во всех сообщениях используется глагол seized, который наши переводчики перевели как «захватили» (США захватили иранское топливо для Венесуэлы), тогда как правильный смысл – завладели.
Это заявление не осталось без ответов с иранской стороны. Иранский посол в Каракасе заявил, что ни суда, ни судовладельцы не относятся к Ирану и назвал Трампа террористом. Иранское агентство «ИРНА» сообщило, что ни иранские суда, ни груз не были захвачены. Пресса сообщает, что ещё пять судов с иранским топливом продолжают идти в Венесуэлу. Видимо, вся эта путаница в информационных сообщениях скоро разрешится, и мы узнаем точные подробности.
Более интересной и тревожной стала другая реакция со стороны Ирана. 12 августа иранские военнослужащие высадились с вертолёта на танкер «Вила» под флагом Либерии на международном фарватере в Ормузском проливе. Танкер удерживался иранцами пять часов. Находившийся рядом корабль ВМС США не предпринимал никаких мер. Иранцы таким образом явно намекают на свою способность сделать выход из Персидского залива очень затратным мероприятием.
Похожие примеры в истории есть. В ходе так называемой «танкерной войны» в Персидском заливе Иран создал немало проблем для вывоза нефти (как, впрочем, и Ирак). Ирак сегодня разбит, а вот иранцы не перестают «делать намёки». В прошлый раз, когда иранцы систематически действовали против судоходства в Персидском заливе, США чуть не потеряли на иранском минном заграждении фрегат «Сэмюэл Робертс». А затем, в 1988 году, вынуждены были провести так называемую операцию «Богомол», в ходе которой ими были разрушены иранские нефтедобывающие (в прошлом) платформы, которые иранцы использовали как базы для противотанкерных операций, и уничтожено два иранских боевых корабля – один ударом с воздуха, второй в морском бою.
Захват иранцами танкера нельзя расценить иначе, чем демонстрацию силы и готовности создать западным странам ответные проблемы. Сами иранцы были готовы даже выкупить танкеры у их судовладельцев, чтобы топливо дошло до Венесуэлы, но оно туда не дошло. Теперь, после американской акции, им, возможно, придётся действительно доставлять топливо в Венесуэлу на судах под своим флагом. А если США попытаются их остановить (и это уже можно будет сделать только силой), то на этот случай иранцы показывают свои возможности в Персидском заливе.
Но что, если американцев не остановит и это? В таком случае возникает риск опасного кризиса в Персидском заливе – США заявляют себя как всемирного гаранта свободы судоходства в мире и не отреагировать на любые иранские систематические действия они не смогут. А реагировать придётся силой. Во-вторых — и вот это для России самое главное – проблемы в Венесуэле возникнут и у нас тоже.
Венесуэла – крупный покупатель российского оружия. Россия вложила в эту страну миллиарды долларов, и до того, как американцы начали прессовать её санкциями снаружи и саботажем изнутри, у нас были шансы на начало нескольких выгодных коммерческих проектов в этой стране. Более того, после того, как «Роснефть» вышла из всех своих активов в Венесуэле, собственником очень значительной части Венесуэльской нефти стало правительство Российской Федерации. Не напрямую, конечно же, а опосредованно. Таким образом, России есть что терять в этой стране, и это не какие-то там абстрактные геополитические интересы. Это деньги. Деньги за нефть, за оружие, за запчасти к оружию, и многое другое.
А ещё это потеря репутации. Россия, заявившись в Венесуэлу в том виде, в котором это было сделано, фактически заявила о себе как о «поставщике безопасности», альтернативном США. Причём поставщике безопасности не только для Венесуэлы, а и для других не враждебных стран, «вложившихся» в эту страну, или собирающихся это сделать, вплоть до Китая. Отступим с этой позиции – потеряем все деньги, а работать с нами в Западном полушарии больше никто не будет.
Но у России, при наличии серьёзных амбиций, есть две проблемы.
Первая — сложности с быстрой монетизацией политических и военных побед. Чтобы сотрудничество с той или иной страной окупилось, нам нужна обычно масса времени. Иначе Сирия и Венесуэла уже давно сидели бы на рублёвых кредитах, а этого нет. Но с этим можно смириться, рано или поздно экономический эффект будет достигнут.
Вторая проблема – наши амбиции плохо подкреплены материально. У нас нет инструментов для того, чтобы не дать кому-то лишить нас наших денег в той же Венесуэле силой. Ситуация отягощается откровенно некомпетентным руководством Николаса Мадуро, который тоже виновен в происходящей сейчас вялотекущей катастрофе.
История с иранскими танкерами вполне может обнажить вторую проблему в очень острой форме. Если Вашингтону удастся блокировать поставки иранского топлива в Венесуэлу полностью, этой стране не подняться – имея нефть, она не имеет нефтепереработки, и вынуждена продавать нефть, покупая на вырученные деньги топливо. И тогда России надо будет или смириться с потерей всего, что вложено в эту страну, и сопутствующим политическим ущербом, или взять вопросы поставки топлива в Венесуэлу на себя. А это подразумевает необходимость доставлять его в эту страну своими танкерами. А свои танкеры подразумевают необходимость их защищать. Защищать их может только военно-морской флот. Причём, с учётом расстояний, на которых всё происходит – океанский флот.
А вот с ним-то у нас проблемы. И мы уже были в подобной ситуации.
В начале шестидесятых годов СССР вёл активную внешнюю политику, но не мог позволить себе иметь такие же вооружённые силы, которые могли позволить себе США. Советская армия в Европе вполне могла бы дойти до Ла-Манша. Сильно напрягшись – до Лиссабона. Но не дальше. Даже Ла-Манш стал бы для неё непреодолимой преградой.
Потому что для действий на море необходим сильный и многочисленный (а также крайне дорогой) военный флот, способный не только установить, но и удерживать господство на море в назначенных районах – в данном случае в Северной Атлантике. СССР такого флота не имел. Военно-морская доктрина Советского Союза носила оборонительный характер. Попытка вражеских флотов приблизиться к территориям стран Организации Варшавского Договора натолкнулась бы на удары с воздуха, подлодки, мины и ограниченное количество не самых мощных надводных кораблей.
Ещё в 1961-м году казалось, что без большого и сильного флота можно обойтись. Но в 1962 году пришлось организовать переброску огромной массы войск и боевой техники в Латинскую Америку – на Кубу.
На другую сторону планеты, через океан. Большое количество грузовых судов с военнослужащими и оружием шло на Кубу без охраны. А в качестве некоей «страховки» на театр военных действий были направлены четыре дизель-электрических подлодки – против всех ВМС США.
Итоги были закономерными – три лодки из четырёх были обнаружены и принуждены к всплытию, а воинские перевозки пресечены после начала блокады . США объявили, что любое идущее на Кубу судно, капитан которого не даёт американской досмотровой партии высадиться на него, должно быть арестовано и отконвоировано в американский порт. Если понадобится, то силой.
В итоге СССР остановил переброску войск. В общей сложности 18 транспортов с советскими военными и техникой просто повернули назад, в СССР сразу после ведения блокады, и после этого перевозки не возобновлялись. СССР успел перевезти на Кубу достаточные силы, но как только американцы приняли решение о пресечении этих перевозок, они их пресекли – без единого выстрела.
Экстраполируем ситуацию на сегодняшний день. Что будет, если на российские танкеры начнут высаживаться американские военные? И не надо думать, что такого не было. В 2000-м году спецназ ВМС США с ракетного крейсера «Монтеррей» именно так захватил и отогнал в Оман российский танкер «Волгонефть 147» с иракской нефтью. Нефть была конфискована, экипаж и судно благодаря усилиям дипломатов освободили, а российский флаг с мачты американцы забрали с собой как трофей. Фотографии «тюленей», позирующих на палубе крейсера с этим трофеем, до сих пор можно найти в интернете. Им ничего за это не было, и они этого не забыли, в отличие от нас.
Так что делать в подобной ситуации? Выражать озабоченность? Начинать термоядерную войну? Ответ один – этого нужно не допустить. А не допустить этого можно, организовав охрану на переходе. Силами военного корабля, способного осуществить океанский переход и действовать при сильном волнении на море.
Сколько их у нас во флоте? Если исключить ракетные крейсера, «не ходовые» и ходовые, но уже нуждающиеся в ремонте корабли – то на Северном, Балтийском и Черноморском флотах наберётся около полутора десятков. Некоторым из них скоро будет сорок лет. И это вообще на все нужды – на присутствие у берегов Сирии, на присутствие у своих берегов, вообще на всё.
Сейчас у России есть «свободные» корабли для отправки в Карибское море при необходимости. Но итог будет тот же самый, который наступил после антипиратских походов наших БПК в Аденский залив в 2000-х годах – выбивание ресурса кораблей, часть которых имеет украинские газотурбинные энергетические установки, которые сама Россия производить не может, а ремонтировать может не всегда и с трудом.
Потом эти корабли встретят наш неумолимый судоремонт, из которого можно и не выйти. А США никуда не исчезнут, их санкции против Венесуэлы никогда не исчезнут, и необходимость для нас обеспечивать свои интересы силой на другой стороне планеты тоже никуда не исчезнет. И мы к этому не готовы. Нет флота, и даже частные военные компании, которые могли бы взять на себя пресечения бандитских налётов в море, не легализованы.
Иначе говоря — у нас большие проблемы с готовыми к применению силовыми инструментами внешней политики. Сирия не должна никого обманывать, мы смогли там закрепиться потому, что нас никто не ждал, больше наши соперники таких ошибок не повторят. Да и превращать военные победы в деньги пора бы уже научиться…
Пока американцы действуют исключительно административными методами. Но если Иран действительно начнёт доставлять в Венесуэлу топливо на судах под своим флагом, то таких рычагов у США более не останется.
Они, на самом деле, могут и отступить, введя против Ирана какие-то новые санкции. И даже наиболее вероятно то, что они так и сделают, что отсрочит наступление вышеописанных рисков для нашей страны. К счастью, пока это наиболее вероятный вариант (по крайней мере, в краткосрочной перспективе). Но если в силу каких-то обстоятельств они не отступят, то все вложения России в Венесуэлу и её репутация как независимой от США силы окажутся под вопросом. И тогда у нас не будет иного выхода, как вступать в эту игру самим. Насколько готовы мы к этому — очень большой вопрос.
России стоит серьёзно задуматься о том, насколько наши силовые возможности соответствуют тем амбициям, которые мы демонстрируем. Иначе придётся поворачивать назад, как в 1962-м.
