На сирийских фронтах впервые за последние дни наступило затишье – и это прямой результат переговоров между лидерами России и Турции. Какое положение на фронтах фиксирует подписанный по итогам переговоров протокол, чего не смогла добиться в Сирии турецкая армия и почему у Асада есть все основания для радости? В сирийской провинции Идлиб вступило в силу перемирие – согласно подписанному накануне в Москве российско-турецкому протоколу. Интенсивность боевых действий действительно резко снизилась. Главным образом потому, что прекратила работу авиация – и сирийская, и российская, и пока турецкая – и артиллерия. Спорадические перестрелки еще продолжаются, тем более что и сирийцам, и туркам, и особенно боевикам-джихадистам потребуется время, чтобы восполнить потери и осознать новую реальность. А новая реальность заключается в том, что зимняя кампания 2019/2020 закончилась полной победой сирийский правительственных войск при поддержке ВКС России. Победные для сирийцев военные итоги по факту зафиксированы в коротком «московском протоколе», в котором больше недосказанного, чем зафиксированного на бумаге. Во-первых, многодневные и очень кровопролитные бои за Саракиб и его окрестности завершились установлением контроля правительственных сил над трассой М5 (Дамаск – Хама – Алеппо). Боевики потеряли даже возможность огневого контроля над дорогой, не говоря уже о физическом. Два основных города Сирии теперь имеют прочную связь, что принципиально изменяет уже и политический расклад сил. Трасса М5 в «московском протоколе» даже не упоминается. Она по факту осталась за сирийцами просто по результатам военных действий. То есть главная и основная цель зимней военной кампании достигнута в полном объеме. Во-вторых, по умолчанию протокол фиксирует все результаты зимней кампании. Как сказано в декларации по итогам переговоров Путина и Эрдогана, решено «прекратить все боевые действия по существующей линии соприкосновения». То есть территория «заповедника Идлиб» (он же «зона деэскалации») сократилась на треть. Число освобожденных населенных пунктов приближается к 200. До собственно города Идлиба по прямой чуть более 10 километров. А ведь изначально турецкая сторона требовала от Дамаска отойти обратно до первой линии так называемых турецких обсервационных постов, то есть вернуться к конфигурации фронта на начало декабря прошлого года. Во-третьих, турецкая сторона обязуется разблокировать трассу М4, организовать по ней совместное патрулирование с российской военной полицией по тому принципу, который работает в Курдистане. Трасса М4 (а не М5) напрямую упомянута в «московском протоколе», и вдоль нее турецкая сторона при содействии России обязуется организовать демилитаризованную зону в шесть километров в обе стороны от дороги. То есть 12-километровая «полоса безопасности» должна разрезать «заповедник» пополам. Появление трассы М4 в тексте российско-турецкого протокола – самая главная неожиданность по итогам переговоров Эрдогана и Путина. Многие даже глазам своим не поверили, решив, что закралась ошибка и речь идет все-таки об М5. Но в тексте четко указано, что трасса будет разблокирована от Тромбы (два километра на запад от Саракиба) до Айн аль-Хавра, что уже у провинции Латакия. Трасса М4 (Латакия – Алеппо через Джиср-аш-Шугур и Саракиб) была для правительственной армии Сирии второй главной целью зимней кампании. По факту САА ее не достигла, но быстрое продвижение по долине Аль-Гааб делало эту цель достижимой. Вообще-то Турция должна была разблокировать ее еще по сочинским соглашениям, но палец о палец не ударила. Теперь же требуется еще и 12-километровый коридор безопасности создать. Поскольку правительственные войска Сирии к трассе М4 так и не вышли на момент подписания протокола, ее можно было бы игнорировать. Если трасса М5 – законный трофей, то разблокирование М4 – победа дипломатическая. Или же это демонстрирует слабость позиции турецкой стороны, с которой Эрдоган приехал в Москву. Если бы у турок были возможности удержать М4, они бились бы за нее, как за Стамбул, поскольку утрата этой трассы будет означать в перспективе полный разгром группировок джихадистов и турецких прокси в Идлибе. Кроме того, установлен четкий срок, к которому турки должны зачистить трассу и 12-километровый коридор: 15 марта. Конечно, это не означает, что завтра или даже после 15 марта немедленно возобновится движение по М4, хотя бы в виде конвоев. Трасса проходит непосредственно сквозь крупный город Джиср-аш-Шугур, который считается неформальной «столицей» джихадистских банд, состоящих из выходцев из бывшего СССР и других радикальных боевиков-иностранцев. «Хайат Тахрир аш-Шам», которой эти отряды формально подчиняются, московские договоренности и перемирие не признала. В оперативных планах правительственных войск Джиср-аш-Шугур значится крупнейшей целью. Сейчас, после восстановления контроля над трассой М5, физический контроль над М4 потерял, например, экономическое или социальное значение, а стал лишь военной и политической целью. Джиср-аш-Шугур раздражает наличием там всяких «Борцов Туркестана», уйгуров и террористических групп выходцев с Кавказа. Кроме того, в сирийском Генштабе считают трассу М4 естественной отсечной линией, заняв которую можно приступать к зачистке идлибской городской агломерации. Если «московский протокол» будет реализован в полном объеме, это сильно облегчит ситуацию и на земле зафиксирует позиции и стремления САА. В-четвертых, турецкие «обсервационные» посты, оставшиеся в глубоком тылу правительственных войск, теряют смысл. Уже утром пошли слухи о том, что часть из них (всего их восемь) может быть просто выведена. И хотя Эрдоган утверждает, что все они будут сохранены, в итоге он должен будет их вывести, поскольку посты турок полностью блокированы, и их снабжение может осуществляться только с помощью российской военной полиции. Россияне готовы возить туркам где-нибудь в Муреке кашу и воду, но не бесконечно. Турок никто не трогает, но делать им там больше нечего. До декабря прошлого года турецкие посты фиксировали претензии Анкары и ее «участие» в событиях и даже «гарантии» Анкары для Идлиба. Теперь это уже фантом. Эрдоган добился права ответить, если сирийцы будут обстреливать турецкие части, но практика показывает, что САА и так первой на турок не нападает. Спорной остается позиция целой дивизии, которую по частям турки ввели в Идлибскую городскую агломерацию. Об этом ничего в письменном виде не сказано, но Эрдоган подписался под фразой о суверенитете и территориальной целостности Сирии. То есть юридически у него нет прав держать в Идлибе столько войск. Если оценить все это в целом, то в военном плане «московский протокол» означает фиксацию поражения и боевиков различной идеологической направленности, и турецкого контингента. Линия фронта зафиксирована на максимальном пике продвижения САА вглубь «заповедника» (кроме Найраба, но это уже частность), а разблокирование трассы М4 увеличивает «объем победы» за счет не достигнутого на земле. Эвакуация по-тихому турецких обсервационных постов в глубине территории Сирии дополнительно будет означать восстановление суверенитета над частью ее территории, которую ранее по факту удерживали турки. Все, что мог позволить себе Эрдоган в ответ, это демонстративно не называть президента Сирии Башара Асада по имени в своем выступлении, каждый раз употребляя абстрактное слово «режим». Кроме того, турецкая сторона будет вынуждена остановить провокации на греческой границе и прекратить безудержный хайп на «миллионах беженцев». За это Москве должна сказать большое спасибо Большая Европа. Есть все основания полагать, что текущая ситуация на фронтах – разграничение по факту и перемирие – имеет все шансы продлиться как минимум до лета. САА все это время будет восполнять потери, отрабатывать новую тактику и подтягивать к линии фронта силы ПВО. Как все это переживет Анкара – непонятно. Эрдогану придется приложить много усилий, чтобы объяснить происходящее своим избирателям. Блицкриг в Идлибе провалился, но за эти две недели в Анкаре было много чего наговорено, включая обещания «дойти до Дамаска» и отомстить за каждого погибшего турецкого солдата. Единственное, чего удалось добиться Анкаре с ее крупнейшей (после американской) армией в составе блока НАТО, – сохранить сильно уменьшившийся в размерах Идлиб. Некоторые усмотрели троллинг Эрдогана со стороны России в том, что часть переговоров в Кремле проходила в зале, украшенном статуей Екатерины Великой и картиной с сюжетом из русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Это чистой воды случайность, никто ничего страшно символического в этом не замышлял, да и турецкая сторона вряд ли обратила на это внимание. Не до того было. Но результат говорит сам за себя: «московский протокол» закрепил на бумаге победу САА в зимней кампании, Россия не снизила поддержку Дамаска, а Турция была вынуждена пойти на дополнительные и очень серьезные уступки.