РУБЦОВ Юрий«Стоим на защите священных рубежей нашей Родины» — в этих обращённых к землякам словах защитника Брестской крепости уроженца села Старые Атаги Чечено-Ингушской АССР Али Ахмадова (Абдулкадырова) и миллионах таких же высказываний бойцов и командиров Красной армии отразилась так и не понятая немецким агрессором важнейшая причина крепости Советского государства. Нацисты рассчитывали, что уже под первыми их ударами Советское государство начнёт рушиться и трещины пойдут по «границам» наций и народностей, населявших нашу страну. А поскольку их насчитывалось около двухсот (!), паутина трещин, по замыслам гитлеровских идеологов, должна была накрыть Советский Союз, предопределив его крах. Получилось иначе. Хотя национальных проблем хватало (некоторые из них вылились в коллаборационизм части населения), не они, а ощущение единства советского народа, поднявшегося на защиту Родины, стало главным мотивом участия людей разных национальностей в войне с нацистской Германией. Одно из свидетельств межнационального сплочения — присутствие в составе Красной армии национальных воинских частей. В тяжёлых испытаниях, обрушившихся на страну, советское правительство отошло от порядка, в соответствии с которым призывники, представлявшие разные национальности, распределялись для прохождения службы по всем соединениям и частям РККА. Наряду с экстерриториальным принципом строительства вооружённых сил стали практиковать и национально-территориальный, когда вновь создаваемые формирования комплектовались из уроженцев и жителей союзных и автономных республик. В чём-то это было использованием опыта старой, дореволюционной России — формирования в августе 1914 года Кавказской туземной конной дивизии («Дикой дивизии»). Переход к смешанному принципу создания воинских формирований диктовался острой потребностью в пополнении численного состава Красной армии, которая понесла в первые месяцы войны большие потери. Потенциальный призывной контингент в значительной мере оказался на территории, захваченной немцами. Мобилизации на неоккупированной территории к осени 1941 года истощили ресурсы военнообязанных. Возникла потребность в дополнительных людских резервах, а ими в значительной степени обладали союзные и автономные республики на Кавказе, в Средней Азии, в Поволжье. Там проживало немало молодёжи, которую до войны не призывали в армию в силу слабого владения русским языком и отсутствия навыков военного дела. Теперь предстояло сполна использовать этот резерв. Организовали на местах обучение военному делу, в т. ч. на родном языке, провели необходимые мобилизационные мероприятия. Потребность государства в рекрутах смыкалась со страстным желанием большинства людей, включая эвакуированных из местностей, подвергшихся оккупации, встать на защиту единого Отечества. Более двух третей составляли добровольцы, например в 201-й Латышской стрелковой дивизии, в 110-й Калмыцкой кавалерийской дивизии и других соединениях. Национальный состав таких частей всё же не был однородным. Так, 201-я Латышская стрелковая дивизия (первое по времени создания в Красной армии национальное соединение) была сформирована в августе — ноябре 1941 года в Московском военном округе. 90% бойцов и командиров были гражданами оккупированной к тому времени Латвийской ССР, в том числе 51% составляли латыши, 26% — русские, 17% — евреи, 3% — поляки, 6% — иные. В составе 8-го Эстонского стрелкового корпуса 82% бойцов и командиров являлись гражданами Эстонской ССР. Личный состав был представлен 79,5% эстонцев, 17,3% русских, 3,2% воинов других национальностей. Оперативно были сформированы и к осени 1941-го отправлены на фронт с Кавказа 47-я и 9-я Грузинские горнострелковые дивизии, 63-я Грузинская, 77-я Азербайджанская и 76-я Армянская стрелковые дивизии; из Средней Азии — 20-я Таджикская, 18-я Туркменская и 19-я Узбекская кавалерийские дивизии; 1-я Туркменская горнострелковая и 72-я Туркменская стрелковая дивизии. Опираясь на опыт создания первых национальных соединений и давая простор патриотизму народов СССР, Государственный Комитет Обороны 13 ноября 1941-го принял постановление о формировании национальных воинских соединений и частей в 11 союзных и 4 автономных республиках. В ноябре—декабре 1941-го (и в первые месяцы 1942 года) штабы внутренних военных округов занимались созданием 49 таких соединений и частей. Всего же в годы войны в Красной армии насчитывалось 66 национальных формирований, в числе которых 26 стрелковых и горнострелковых дивизий, 22 кавалерийские дивизии, 18 стрелковых бригад. Вот боевой путь лишь одного соединения — 112-й Башкирской кавалерийской дивизии. Своим рождением она обязана обращением правительства Башкирской АССР в ГКО с предложением создать за счёт республиканских ресурсов две кавалерийские дивизии. После получения согласия в ноябре 1941 г. началось формирование соединения. Комплектование осуществлялось в основном за счёт добровольцев из сельских районов автономии. Большое число командиров — башкир и татар — были направлены в комплектуемую дивизию по указанию Главного управления формирования и укомплектования войск Красной армии из частей действующей армии и внутренних военных округов. Хозяйства республики передали для нужд дивизии почти 13,5 тыс. лошадей, упряжь, обмундирование, фураж. С лета 1942 года 112-я Башкирская кавалерийская дивизия участвовала в отражении наступления вермахта на сталинградском направлении. За отличия в Сталинградской битве была преобразована в 16-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию. За годы войны прошла от Дона до Эльбы свыше 4 тыс. км. Получила почетное наименование «Черниговская», была награждена орденами Ленина, Красного Знамени, Суворова и Кутузова II степени. Семьдесят пять её воинов стали Героями Советского Союза. В их числе — представители десяти национальностей: 33 русских, 13 башкир, 10 украинцев, шесть татар, пять туркмен, три узбека, два чеченца, армянин, еврей, казах. Особая страница боевого пути у тех национальных формирований, которые имели возможность освобождать свою малую родину. Так, 201-я Латышская стрелковая дивизия, приняв первый бой в Подмосковье 20 декабря 1941 года, отличилась не только в Московской битве, в ходе которой она освободила 23 населённых пункта, но и в последующих боях. 5 октября 1942 года за проявленные в битве под Москвой и у Старой Руссы мужество и стойкость дивизии было присвоено гвардейское наименование, она стала именоваться 43-й гвардейской стрелковой Латышской дивизией. С начала июня 1944 года в составе 2-го Прибалтийского фронта бойцы и командиры приступили к освобождению территории Латвийской ССР. Соединение участвовало в боях по изгнанию немецких захватчиков из Риги. 16 октября дивизия с развёрнутыми боевыми знаменами торжественным маршем вошла в столицу республики. За героизм дивизии было присвоение почётное наименование «Рижская». В освобождении родной республики принимали активное участие солдаты и офицеры 8-го Эстонского стрелкового корпуса. Именно они 22 сентября 1944 г. водрузили красные знамена над Таллином. За освобождение города корпус указом Президиума Верховного Совета СССР был удостоен почётного наименования «Таллинский». Позднее корпус стал гвардейским. Немало пришлось повоевать на Центральном, Калининском и 1-м Прибалтийском фронтах и 16-й Литовской стрелковой дивизии прежде, чем боевой путь привел её на родную литовскую землю. Особо отличилась она в ожесточенных боях под Шяуляем, а позднее при разгроме группировки противника в районе Клайпеды. Дивизия была награждена орденом Красного Знамени, удостоена почетного наименования «Клайпедская». 12 Героев Советского Союза воспитала дивизия, в составе которой воевала и пулемётчица Дануте Станилиене (Маркаускене) — полный кавалер ордена Славы. Вести бой бойцам и командирам пришлось до 8 мая 1945 г. включительно, когда 16-я Литовская Клайпедская стрелковая дивизия вместе с другими соединениями Красной армии приняла капитуляцию частей немецкой группировки в Курляндии. В середине июля 16-я Литовская совершила триумфальный марш через всю освобождённую Литву, а в Вильнюсе участвовала в параде победителей. Идея создания в Великую Отечественную войну национальных воинских формирований полностью оправдала себя. 1 февраля 1944 г. Верховным Советом СССР был принят закон, в соответствии с которым Народный комиссариат обороны преобразовывался из общесоюзного в союзно-республиканский, и каждая союзная республика получала право на собственные войсковые формирования.Источник