Событие дня:
Москва C
Любопытнейшая история разворачивается на наших глазах. А самое главное — какая поучительная! В ней есть целых три героя: Владимир Познер, Никита Михалков и… человеческая порядочность. Последняя вполне достойна того, чтобы быть персонифицированной, потому что пострадала тут больше всех.
Моральные коллизии всегда интересны. Вопрос «кто виноват?» успешно борется за популярность с вопросом «что делать?». И это правильно, конечно же: человек есть существо не столько «разумное», сколько «справедливое», и это — лучшая часть его природы. Нравственность, честь, порядочность, благородство — что останется от человечества, если всё это сдать в утиль в пользу голого рационализма?
А история наша — о том, как два очень известных, и при этом претендующих на собственное моральное совершенство, человека с двух сторон залепили всему вышеперечисленному двойную оплеуху. «Двойной удар», так сказать, в стиле Жан-Клода Ван Дамма. Но всё-таки полной симметрии не получается — кто-то тут запачкался больше, а кто-то — меньше. Давайте, что ли, разбираться?
Фабула такова: Никита Сергеевич выпускает свой уже ставший легендарным выпуск «Бесогона», в котором стращает аудиторию чипированием, Биллом Гейтсом и прочими рептилоидами. Ролик получает заслуженную критическую реакцию с самых разных сторон (в том числе, и с нашей) , с показа на телевидении его снимают. А дальше… дальше и начинается самое интересное: Владимир Познер ни с того, ни с сего пишет Михалкову частное письмо — глубоко злорадное, глубоко саркастичное, с очень издевательским тоном, в конце которого, однако, просит сохранять приватность этого послания. После чего на утренней программе «Эха Москвы» Познер в резких выражениях проходится по Михалкову и его «Бесогону», а потом раздражённый этим Михалков всё-таки обнародует познеровское письмо, опровергает и высмеивает его, а заодно чихвостит самого Познера. В целом, всё.
Если смотреть чисто поверхностно, то больший грех совершил Михалков: он нарушил просьбу сохранять тайну частной переписки, что, конечно, весьма неджентльменский поступок. Оправдывать, а тем более — хвалить, тут нечего, но фокусировка внимания исключительно на Михалкове лишает нас возможности увидеть всю пакость поведения Познера!
Начнём с самого факта отправки письма Познером Михалкову. Они — не друзья, между ними существует более или менее активная антипатия, и тут, казалось бы, неплохо бы соблюдать «вооружённый нейтралитет» и не бросаться камнями, сидя в стеклянном доме. То есть сам факт познеровского послания — он какой-то анормальный, странный. Но всё становится на свои места, когда мы прочтём текст письма, который сам Познер выложил у себя на сайте.
Всё письмо — один торжествующий, восторженный, захлёбывающийся вопль злорадства! «Здравствуйте, Никита Сергеевич, Посмотрев ту Вашу программу, которую не выпустили в эфир, хотел бы поделиться с Вами некоторыми мыслями. В них, скорее всего, не будет логической связи, что объясняется тем, что я, увы, лишен системного мышления. Прежде всего, хочу сказать, что я рад тому, что Вы, именно Вы, человек, не испытавший в своем творчестве цензуры — ни в советское время, ни в постсоветское — столкнулись с ней. Я, в отличие от Вас, имел с цензурой постоянное дело в советское время, когда она существовала в лице государственного Главлита, и имею дело с нею, неофициальной, сегодня <…> Я рад, что Вы испытали цензуру, потому что уверен, что никогда от нее Вы не страдали…».
«Ага, гад, понял теперь, всосал, ощутил на собственной шкуре! Вот тебе, вот тебе ещё раз, чтобы лучше дошло! А помнишь, как ты меня? А помнишь, как твои меня? А теперь ты сам тут! Ннна, ннна…» — вот что совершенно прозрачно читается за потугами на интеллигентный стиль.
Получить такой апофеоз ликующего хамства — это уже нужны крепчайшие нервы, чтобы не вызвать отправителя на дуэль. Михалков, однако, сдержался, и кратко ответил, что с цензурой он сталкивался при выпуске своего фильма «Родня», и попрощался. На весь поток издевательств (а Познер там вставил ещё множество шпилек размером с добрый шампур: «Ваши обвинения в адрес Ельцин-Центра, якобы отрицающего целиком и полностью достижения советского времени, ошибочны (надеюсь, что ошибочны, а не намеренное желание навязать зрителю определенное мнение)», «слушать Вас в, так сказать, неразбавленном виде мне неинтересно», «Знаете, как шулер сдает карты?
Вроде нормально, все получают корректную, „чистую“ сдачу, но на самом деле это не так. Вот и Ваши „вопросы“ такие же карты») Михалков счёл лучшим не отвечать, да оно и верно… Хотя можно себе представить, каковы были его чувства, когда он получил этот «пинок в живот лежачего», которым — только и единственно — было познеровское письмо. И, кстати, именно в этом контексте просьба «Это письмо сугубо личное. Я не собираюсь публиковать его (я вообще не поклонник „открытых писем“) и просил бы Вас о том же» выглядит окончательной кульминацией цинизма: я тебе скажу миллион гадостей, но ты не смей говорить другим людям, что я тебя оскорбил!
Михалков, тем не менее, сдержался. Но тут на «Эхе Москвы» Познер говорит буквально дословно строками из своего «сугубо личного письма»: «Я посмотрел выпуск. С отвращением. Потому что там лжи колоссально много. И это, надо отдать ему должное, сделано очень профессионально. Он якобы только задает вопросы, мол, „подумайте…“ А на самом деле он даёт ответы. Это меня совершенно возмутило. У него есть цель совершенно определенная». Тут уже не самая глубокая чаша михалковского терпения переполнилась, и…
А сам Познер, как ни в чём не бывало, «отмазался»: «Я также сказал, что никаких публичных заявлений по поводу программы Михалкова я не делал, при этом запамятовав, что в утренней программе „Эха Москвы“, в ответ на вопросы ведущих, я-таки высказался и довольно резко. Пишу об этом, чтобы потом меня не стали укорять в том, что я отрицал, что публично высказался о программе Михалкова, хотя на самом деле высказался. Ну, забыл. Теперь вспомнил. Mea culpa».
«Ну, забыл». Угу.
Так что Познер сделал всё, чтобы сначала создать омерзительную ситуацию торжества над переживающим неудачу оппонентом, потом подстраховался, чтобы тот не стал ему публично отвечать, потом сам же первый повторил свои издёвки публично, а потом — да ёлки-палки! — и вовсе опубликовал собственное письмо, которое обещал не публиковать, сначала у себя на сайте, а потом и вовсе в блоге на «Эхе Москвы»!
Удивительный человек! «А нас-то за что?» 99 уровня.
Владимир Владимирович, вы уже очень старенький. Вам 86 лет, вы тяжело больны. Совсем скоро вы покинете этот бренный мир. Ну подумайте сами, на пороге вечности — к лицу ли умирающему такие мелочные и низкие скандалы? Или напоследок нагадить в чужие тапки очень хочется?
Источник
