Политика Вашингтона в отношении к Грузии, Армении и Азербайджану становится невнятной. В этой обстановке не просто ответить на вопрос о том, кто и как должен заниматься обеспечением общей региональной безопасности. Или все должны быть «каждый за себя». Бывший президент «Радио Свобода» Джеффри Гедмин в интервью грузинской службе «Голоса Америки» оказался на редкость откровенным. Во-первых, он заявил, что Грузия, которая тянулась (и тянется — С.Т.) к Западу, НАТО, Евросоюзу, «старалась создать гибкую западную демократию», но этот процесс был приостановлен. Использование Гедмином глагола в прошедшем времени не случайно, потому что, как констатирует американское издание Newsweek, времена, когда США и их западные партнеры рисовали образ Грузии как «маленькой и единственной демократии в регионе», прошли. А заявления ее нынешних политиков, «выстроенные в терминах свободы и вольности», стали всего лишь бутафорией, прикрывающей отказ от планов Запада видеть Грузию в составе НАТО и ЕС. Гедмин объясняет этот тем, что «сегодня в США президент — Дональд Трамп, для которого Грузия, вероятно, уже не приоритет». И призывает Тбилиси «подождать несколько лет, пока обстоятельства не изменятся», хотя «никто не знает, каким будет мир через три, пять, десять лет». Принять от Грузии «демократическую эстафету» попытался в Армении Никол Пашинян. Но его «бархатную революцию с историческим значением» на Западе могли бы воспринять должным образом только в случае, если бы Ереван заявил о смене своей внешнеполитической ориентации, чего по факту не происходит. Поэтому проводимые им потрясения государственной системы страны не вызывают повышенного интереса на Западе, да и в России. Правда, президент России Владимир Путин несколько раз лично встречался с Пашиняном. При этом армянский премьер до сих пор не удостоился такой чести со стороны Трампа. Даже несмотря на то, что сопредседатель Армянского кокуса в Конгрессе США Фрэнк Паллоун заявляет, что «Армения сама по себе прозападная страна, которая верит в демократию и рыночные отношения и должна иметь стратегические отношения с США». В особых условиях находится Азербайджан, единственная страна в регионе, обладающая всеми признаками самодостаточности (благодаря наличию запасов энергоресурсов). Но заявленная Баку многовекторность во внешней политике перестает носить устойчивый модельный характер. Особенно после того, когда открыто обозначился кризис во взаимоотношениях между Турцией и США. К тому же наблюдавшийся в определенное время прозападный крен во внешней политике ни на шаг не приблизил Баку к урегулированию по своему сценарию нагорно-карабахского конфликта. Отчаянные призывы некоторых азербайджанских публицистов о том что «Запад теряет Азербайджан», больше нервировали сам Баку, но не вдохновляли Запад. Не оправдались и прогнозы Stratfor, согласно которым «после Украины новой точкой противостояния между Россией и Западом станет Закавказье» и «фронт борьбы неизбежно затронет территории бывшей «советской периферии» — Грузии, Армении и Азербайджана». Не случилось «возвращения интереса НАТО к Грузии» и «пробуждения карабахского конфликта». Альянс, действительно, регулярно проводит военные учения на территории Грузии, но они внешних игроков, особенно Россию, не очень впечатляют. Наконец, много было разговоров о выдвижении Закавказья в эпицентр западной политики в связи с событиями вокруг Ирана, о так называемых «обхватах» Южного Кавказа — и со стороны Ближнего Востока, и со стороны Черноморского региона. Однако ситуация в регионе не претерпела заметных изменений. В целом угрозы дестабилизации остаются, но они находятся в латентном состоянии. Одновременно ослабление интереса США к Закавказью стало фиксироваться американскими экспертами. И еще в 2017 году. В этой связи они рекомендовали странам региона предлагать себя «на американском политическом рынке, заявлять о своих интересах». Тем более что «и экономически, и с точки зрения безопасности регион перестал казаться интересным» Вашингтону. Фактор «противостояния с Россией» начал уходить на второй план, что нивелирует попытки определенных политических сил в регионе по-прежнему разыгрывать антироссийскую карту. Даже у Грузии с ее явно прозападной внешней политикой ничего в этом смысле не получается. Что касается Москвы, то она после развала СССР прогнозировала появление в Закавказье американцев и европейцев, как это случилось, кстати, в 1918—1920-х годах и что было напрямую связано с интересами появившихся тогда в регионе новых государств. Теперь она стоит перед выбором, повторять или не повторять сценарный ход образца 1920-го года, обозначить свой новый национальный интерес, если он, конечно, существует. Всё-таки Закавказье может выступать транспортным коридором для Евросоюза с Чёрного моря на Каспий. Участвовать в этом проекте возможно и при нынешнем статус-кво, если встать над региональными и межнациональными распрями. Если Запад, как он это делал ранее, вновь обозначит заинтересованность в укоренении «демократических начал» в регионе, ему и флаг в руки. Но по факту мы видим, что западная политика применительно к Грузии, Армении и Азербайджану становится невнятной. В этой обстановке непросто ответить на вопрос о том, кто и как должен заниматься обеспечением общей региональной безопасности, или все должны быть «каждый за себя». Пока зафиксируем факт: падение роли США и Евросоюза в закавказских делах, похоже, продолжится. Государствам региона пора делать выводы. Станислав Тарасов, ИА REGNUM