Послание президента и скоропостижные проводы кабмина и его главы, кажется, на посленовогоднее похмелье россиян подействовали как выпитая банка рассола. Вроде протрезвело, но почему-то хочется рвать рубаху на груди, в драку лезть. Обманули, кинули, обвели нас вокруг пальца?!

— Пока рано говорить об обманутых ожиданиях. Другие перемены ждет народ от власти. Но такова реальность: власть продолжает отстраивать систему управления под себя, — считает генеральный директор Центра развития региональной политики Илья Гращенков. —  Оно и понятно: 2019 стал последним относительно спокойным годом для власти. Начиная с 2020, страна вступает в эпоху транзита, которая неминуемо приведет к росту числа неопределенностей, а вместе с ними и турбулентностей. Для внутренней политики это особенно важно, так как она стоит перед новым важным вызовом — реполитизацией общественного пространства. К этому власть не готова. Тем более к вызовам, которые готовят нищие регионы: вопреки всем указам, нацпроектам они не выбились в так называемые территории социального оптимизма, и начинают диктовать центру свою политическую повестку.

Обратите внимание, в нынешнем послании президент обошел ситуацию в регионах. Разве что обещал, «в тех регионах и школах, где есть техническая готовность, бесплатное горячее питание должно предоставляться уже с 1 сентября 2020 года. Не позднее 1 сентября 2023 года младшие школьники по всей стране должны быть обеспечены бесплатным качественным горячим питанием». Из таких «мелочей» и начинается отторжение центра. Население начинает больше доверять своим людям на местах, видя в них возможность в изменения ситуации.

Уже сейчас можно говорить о некоем «тектоническом» разломе между центром и регионами. Москва перестала быть какой-то точкой диктата, то есть люди понимают, что только на уровне собственного региона они могут как-то увидеть образ того будущего, в котором они планируют жить. До этого такого не было. На фоне ухудшения социально-экономического положения регионы подают голос. Это регионы, как правило, действительно удалённые от Москвы: Дальний Восток, Сибирь, частично юг России. Доходы падают и очень серьёзно: на 20%, 30%, 50%.

А, например, в Калмыкии за прошедший год обвал был на 70%. Естественно, это формирует внутреннюю повестку. «Глубинный народ» хочет в такой ситуации видеть во власти не ставленников элит, а вполне понятных депутатов, губернаторов и так далее. Это повлекло за собой — сейчас я во многих регионах наблюдаю, возрождение желания идти в политику. Поэтому есть тренд на возрождение региональной повестки, в том числе, и на уровне региональной политики. Надежд на новый кабмин, нового премьера регионы не питают. Российская глубинка — нищает, неспособна в большинстве своем выполнить нацпроекты, а федеральный центр на смягчение требований, судя по обещаниям ужесточать налоговое бремя, не готово. И это при том, что рычаги по реализации нацпроектов больше чем на 50% у федерального центра, а спрашивают с регионов.

«СП»: — Эта ситуация вызывает у вас опасение роста числа неопределённости, а вместе с ними и турбулентности?

— Есть некая конечная точка, в которой мы будем наблюдать неминуемый уход с поста президента Владимира Путина, а дальше — неизвестность. Как дальше повернётся жизнь этой постпутинской России? Транзит — это именно сценарии, по которым сейчас можно спрогнозировать какие-то векторы развития. То есть будет ли это более либеральный вектор, когда от такой вертикали власти мы перейдём к некоей форме парламентаризма? То есть возвращению больших полномочий субъектам? Или — наоборот? Это будет ситуация, связанная с назначением преемника или самого переназначения Путина на какой-то пост? Трудно сказать. Ясно только, что вся вертикаль власти будет стараться сохранить себя. Несмотря на то, что при смене главы всей вертикали, будут попытки разных мощных групп влияния захватить власть. Мы будем наблюдать турбулентность — войну различных «башен Кремля». Кстати, сегодня это мы уже в принципе частично наблюдаем.

Каждый день мы получаем сообщение о том, что силовики друг с другом сцепились, пытаются выволочь на свет божий какие-то темные дела каких-то губернаторов, понимая, что за каждым генералом или губернатором, депутатом стоит определённая крупная финансово-промышленная группа, будь то представители бизнеса или какой-то до такой структуры. Это и есть та самая турбулентность, которая сейчас зарождается. Но это — элита. А есть еще народ, который из игры выведен абсолютно, но в принципе привык, что ему объявляют волю государя. Например, Путин поддерживает того или иного кандидата в губернаторы. Раз Путин поддерживает, значит хороший — проголосую. Сейчас эта поддержка постепенно тает.

Люди уже не готовы стопроцентно поддерживать кандидата, партию, на которых показал президент. Отчетливо это проявится в 2020- 2021 годах. Это и есть, условно говоря, турбулентность. При этом не совсем понятно, кто же будет бенефициаром победы, в какую сторону будет нас трясти. То ли нас качнет влево, то ли вправо или нас будут есть изнутри элиты, которые сегодня находятся у власти.

Ясно, что грызня элит, нынешняя структура управления привели к тому что, российская экономика в целом стагнирует, а власть пытается «забетонировать» действующую систему в преддверии транзита власти в 2024 году. Это — страх потерять свою власть. Мы видим резкий рост протестных настроений в регионах. Власть уже дискредитирована. Попытки объяснить, что «Горбачёв был плохой», пропустил «момент», не почувствовал перелом в настроении народа, из-за чего и произошло крушение Советского Союза — наивны.

Сегодня власть пытается понять, когда может наступить этот перелом, поэтому спешит бетонировать ситуацию, но более всего — снять угрозу от регионов. Потому что, у нее есть такой страх и предчувствие: центробежная реакция начнется от регионов, которые отсекут себя от Москвы. Татарстан, богатые нефтью ресурсами сибирские регионы-доноры начнут убегать от Москвы, которая постоянно из них деньги выкачивает, возвращая лишь ту сумму, которая сама определяет.

А еще больше боятся, что в регионах придут к власти местные, которые начнут заниматься самоуправлением: они сегодня в состоянии обеспечить выживаемость самим себе на Дальнем Востоке, Приморском крае, других регионах. Вот это и есть та разбалансировка власти, тот раскол во многих регионах, которые пугает Москву. Законодательные инициативы еще больше разваливают систему, а в ответ — закручивание гаек и — протесты по всей стране.

«СП»: — Как оцениваете силы и возможности власти разъединить протестное настроение, как в центре, так и в регионах?

— Протест разный. Есть политический протест, связанный с политическими требованиями. Это, как я говорил, связано со снижением социально-экономического самочувствия. То есть людям перестаёт нравиться, как они живут в России. У них политические требования — сменить правительство, партию власти и так далее. Этот процесс формируется в основном в тех узловых точках, где люди жили неплохо, прежде всего, в крупных городах. В небольших регионах протест формируется в основном только в том случае, если появляется какая-то протестная история и, как правило, в ней принимают участие местные элиты. Но трудно собрать людей.

Вот Якутия — гигантский регион, по территории больше, чем пол-Европы, если не вся Европа. Как их там соберёшь? Но местные элиты умеют вкинуть какую-нибудь историю, связанную с национальным протестом, с экологией, фактом коррупции. И соответственно, этот процесс тоже переформатируется в нечто политическое. Чтобы как-бы расколоть это и формируются внутренние повестки, которые демотивируют людей, деполитизируют их, создавая видимость того, что весь протест — это либо городские сумасшедшие, которые критикуют, не предлагая ничего, либо какая-то невнятная чепуха. Поэтому ещё раз скажу, что сегодня только начинает формироваться политическая заявка на оппозицию. Сегодня оппозиции толком нет.

«СП»: — На фоне роста общественного недовольства КПРФ может стать той силой, которая аккумулирует протестное движение?

— КПРФ сегодня как альтернатива действующей власти - это партия № 1. Это единственная структурная партия в ее классическом понимании. У неё есть свои лидеры региональные, свои отделения, свои члены в большом количестве. Во многом она действительно народная партия, на бытовом уровне воспринимается как здоровая альтернатива, модель возвращения, по большому счету, к социальной справедливости.

КПРФ говорит, что нужно ввести прогрессивную шкалу налогообложения. Сделать бюджет более социальным, не обескровливать людей непомерными налогами и подборами. КПРФ действительно действует намного шире, чем любая другая партия, которая сегодня, по сути, является спойлерской. Коммунисты начнут возвращать себе полноту власти, тем самым выступая в качестве силы драйвер формирующего. Особенно, кстати, на уровне регионов, потому что сегодня есть колоссальная усталость от единороссов. Я думаю, что на уровне регионов рейтинг КПРФ медленно, но верно будет расти. К 2021 году для власти будет главным вопрос, как расколоть левый запрос на справедливость.

«СП»: — Насколько власти удастся перед 2024 годом «забетонировать» в свою пользу ситуацию? А если вдруг власть перейдет в другие руки, что будет со страной?

— Мне кажется ситуация во многом предрешена, как бы власти ни хотелось это сделать, ничего не удастся. Послание президента, какая-то «византийская» рокировка в правительстве, с Медведевым, с новым премьером Мишустиным вызывают раздражение в народе. Турбулентность началась, к 2021 году, к выборам в Госдуму, это перерастет в серьезную головную боль, а к 2024, я боюсь, что можно и не дотянуть. Геннадий Зюганов говорил о возможности досрочных президентских выборов, я думаю, что он опирается на понимание той тенденции, которая как бы сегодня формируется.

То есть, если уровень жизни продолжит падать теми же темпами что и сейчас, то не удержать и новое правительство до 2024 года. Потому что всё идёт по накатанным рельсам, что заложены этой ультралиберальной, но в то же время госкорпоративной системой, когда всё политическое выведено, зачищено, выхолощено. Полностью парализован аппарат управленческий.

Поэтому нет возможности перезапустить сам политический драйвер. Ситуация этого полураспада приведет к тому, что к 2024 году мы подойдём с очень полевевшим электоратом. Единственной возможностью для преемника Путина будет только «перекраситься» и самому стать, если не коммунистом, то, по крайней мере, социально-ориентированным политиком, формата европейского популиста.

А этого боится, прежде всего, элита. Нарастание пропасти между интересами элиты и интересами народа будет провоцировать все время изменение вектора поведения.

Проблемы национальной политики: Студенчество может повторить в России французский «Красный май-1968»

Новости внутренней политики: Зюганов: необходимо срочное формирование правительства народного доверия

Теги:

Политика

Похожие новости

..

Елена Вяльбе: Из десяти моих знакомых

Итоги послевоенной пятилетки. Часть 2

Что делать, если банк не одобряет

Любовь россиян к Лукашенко — наш ответ

Новое правительство Путина: Знакомые

---