ХРАМЧИХИН АлександрРаспад СССР породил множество конфликтов внутри новых государств и между ними. Самым экзотичным, безусловно, является туркменско-азербайджанский. Главный трофей вероятной войны — нефть, а именно — ее месторождения на дне Каспия. Море порождает конфликт и одновременно препятствует его силовому разрешению. Вопрос дележа возник после распада СССР. До этого Москва владела почти всем морем, лишь участок на юге принадлежал Тегерану. В конце 1991-го прикаспийских государств стало пять, при этом взгляды на принцип дележа моря были разными. Вопрос был уже в том, считать ли Каспий морем, которое необходимо делить по нормам международного права, или озером, когда действуют исключительно договоренности прибрежных государств. Россия, Казахстан и Азербайджан в целом выступали за раздел моря по срединной линии. Иран выдвинул весьма экзотический вариант пяти равных частей. Туркмения склонялась к дележу по серединной линии, но с нюансами. Азербайджан предлагал считать ее от выдвинутого далеко на восток Апшерона. Туркмения настаивала на том, чтобы этот полуостров игнорировать и считать линию от собственно берега. Других трех стран данный нюанс не касался, но для Баку и Ашхабада был принципиальным: именно от его решения зависело, кому принадлежат спорные месторождения. Если считать от собственно берега, они относились к Туркмении, если от полуострова — к Азербайджану. Баку ссылался на то, что в советское время месторождения были отнесены именно к его экономической зоне. Кроме того, с начала ХХI века при активном участии ЕС ведется разработка проекта Транскаспийского газопровода, который шел бы из Туркмении по дну моря в Азербайджан, а далее через Грузию и Турцию в обход России в Европу. Однако неурегулированность пограничного вопроса мешала приступить к реализации проекта, к тому же против него выступали Россия и Иран. В конце 90-х Ашхабад и Баку успешно блокировали попытки друг друга приступить к разработке спорных месторождений с участием иностранных компаний (в том числе российских и американских). К началу ХХI века стороны-де-факто разорвали дипломатические отношения и всерьез заговорили о возможной войне. К тому же тогдашний президент Туркмении Сапармурат Ниязов обвинил Баку в причастности к покушению на себя в ноябре 2002 года. После смерти Ниязова в конце 2006-го произошли потепление отношений и обмен визитами на высшем уровне. В ходе пребывания туркменского президента Гурбангулы Бердымухамедова в Баку в мае 2008 года стороны обязались не вести разведку и добычу на спорных месторождениях до полного урегулирования статуса Каспия. Но Ашхабад очень быстро нарушил договоренности. В 2012 году азербайджанские пограничники задержали туркменское судно, которое вело разведку на месторождении «Сердар» («Кяпаз»). Ситуация вновь резко обострилась, но затем началось смягчение. В ноябре 2018 года в ходе визита Ильхама Алиева в Ашхабад стороны подписали ряд соглашений, в том числе в сфере транспорта, но вопрос раздела моря так и не был решен. В августе 2018-го в казахском Актау все пять каспийских государств подписали конвенцию о правовом статусе Каспия. В ней снималось требование на согласие всех прикаспийских стран на прокладку трубопроводов по дну моря, но вопрос о разграничении моря так и остался открытым. Соответственно, нет никаких гарантий от новых обострений, в том числе и от того, что дело дойдет до войны. В ХХI веке ВС и Азербайджана («Армия одной войны»), и Туркмении («В плену нейтралитета») провели значительное по масштабам перевооружение (благодаря большим доходам от экспорта нефти и газа). Понятно, что сравнивать их сухопутные войска бессмысленно: из-за разделяющего страны моря встретиться в бою их армиям не суждено. Если случится война, то морская и воздушная. ВВС обеих стран оснащены одинаковыми боевыми самолетами — штурмовиками Су-25 и истребителями МиГ-29. И тех, и других у Туркмении примерно в полтора раза больше, чем у Азербайджана. На хранении оба государства имеют штурмовики Су-17 и перехватчики МиГ-25 (их тоже больше у Туркмении), но крайне сомнительно, что хотя бы один из них способен подняться в воздух (да и «основные самолеты», то есть Су-25 и МиГ-29, скорее всего боеспособны отнюдь не на 100%). И на том, и на другом берегу Каспия есть советские ЗРС большой дальности С-200. Азербайджан имеет также российскую ЗРС С-300ПМ, Туркмения — схожую китайскую HQ-9. Последняя, впрочем, прикрывает Ашхабад. «Двухсотки» обеих сторон и азербайджанская «трехсотка» развернуты на Каспии, имея потенциальную возможность сбивать самолеты противника чуть ли не у чужого берега. Правда, боеспособность устаревшей С-200 в обоих случаях сомнительна. В целом превосходство в воздухе на стороне Туркмении. Но реальный уровень боевой подготовки летчиков и зенитчиков обеих сторон неизвестен. Надо иметь в виду тот факт, что в настоящее время Баку стремится добиться решающего превосходства над Ереваном и Степанакертом для возвращения Нагорного Карабаха («Карабах на троих»). Важнейшей составляющей общего превосходства должно стать господство в воздухе. Если Азербайджан растранжирит его над Каспием, победа над объединенными силами Армении и НКР станет невозможной. В любом случае захватить и контролировать подводные месторождения самолетами невозможно, для этого необходим флот. ВМС Азербайджана имеют в составе целый «фрегат», называющийся «Гусар» (или «Кусар»), который на самом деле является очень старым советским сторожевиком проекта 159, он не имеет ракетного вооружения. ПКР нет и у единственного советского ракетного катера проекта 205У. Он используется как сторожевой при общем числе ему подобных 30 единиц, но почти все они устарели и очень плохо вооружены. Современные корабли — строящиеся по израильскому проекту OPV-62 сторожевые «Туфаны», каждый несет 20 израильских ПКР «Спайк»-NLOS (дальность стрельбы — 25 км), 23-мм пушку и несколько пулеметов. Туркмения также имеет примерно 30 сторожевых катеров, но они гораздо современнее азербайджанских и лучше вооружены (особенно 10 типа «Аркадаг», построенных по турецкому проекту). Кроме того, в ВМС страны восемь ракетных катеров. Шесть из них — турецкого проекта, несут итальянские ракеты «Марте» Mk2 (Marte Mk2, дальность стрельбы — 25 км). Два ракетных катера проекта 12418 российской постройки имеют каждый по 16 ПКР Х-35 «Уран» (дальность стрельбы — не менее 130 км). Масса БЧ Х-35 — 145 килограммов, «Марте» Mk2 — 70 килограммов. При этом масса израильской ракеты «Спайк»-NLOS составляет всего 13 килограммов, поскольку она создавалась для поражения наземных целей, а не боевых кораблей. Таким образом, если превосходство Туркмении в воздухе существенно, то на море — абсолютно. Туркменские ВМС способны «вынести» весь азербайджанский флот залпом из-за горизонта, не вступая с ним в прямой контакт, при этом у противника нет никакой возможности отразить удар (ни на одном азербайджанском корабле и катере нет ЗРК). Разумеется, как и в случае с ВВС и ПВО, совершенно неизвестен реальный уровень боевой подготовки моряков обеих сторон. Дополнительный фактор в пользу Туркмении в том, что спорные месторождения находятся ближе к ее берегу, поэтому самолетам и кораблям требуется меньше топлива, они могут дольше оставаться в районе боевых действий или над ним. Казавшийся чрезвычайно выгодным контракт между Ашхабадом и Пекином о поставках газа в Китай привел Туркмению к катастрофе. Почти весь ее газ теперь идет в Китай, причем в оплату за газопровод, который построили китайцы. То есть Туркмения осталась без газа и денег. Может быть, из-за этого теперь Ашхабаду будет не до войны на Каспии. Или как раз наоборот — война позволит захватить столь нужные в нынешней ситуации месторождения да еще и отвлечь население от резко ухудшающейся социально-экономической обстановки в стране. С другой стороны, если Туркмения захочет построить газопровод в Европу, то без договоренностей с Азербайджаном никак не обойтись. Без согласия Баку трубу не проложить, даже если победить его в войне. Баку война не нужна ни с какой точки зрения. Ему проще дождаться, когда Ашхабад окончательно запросит мира. Или хотя бы стать жертвой туркменской агрессии, что позволит отчасти компенсировать политическими дивидендами военное превосходство противника.Источник