В России назревает проблема с хлебом. Причина — разбалансировка рынка, вызванная общим ухудшением экономической ситуации. Если государство не предпримет срочные меры, нельзя исключить дефицит муки, а значит, и повышение цены на стратегический товар — хлеб. С учетом эпидемии коронавируса и падения цен на нефть сценарий вырисовывается апокалиптический. Тревогу забили в «Российским союзом мукомольных и крупяных предприятий» (РСМКП). В письме, направленном РСМКП в Минсельхоз РФ, отмечается, что крупнейшие региональные производители муки, несмотря на высокий урожай прошлого года, имеют запас сырья на уровне всего лишь 2−3 недель. Из-за возросшей в связи с ослаблением рубля выгоды от экспорта, сельхозпроизводители отказываются от поставки зерна на мукомольные предприятия, либо устанавливают сверхвысокую для внутреннего рынка цену на зерно. Сложившиеся цены на зерно и муку приводят к тому, что мельницы на каждой тонне муки понесут убытки до 4 тысяч рублей, констатировали в РСМКП, а также напомнили, что с 2017 года они лишены льготного кредитования. «Сложившаяся ситуация чревата возникновением дефицита муки на рынке РФ. Просим поручить принять меры по ликвидации дисбаланса в формировании цен на пшеницу и муку», — беспокоятся мукомолы. При дешевом рубле искушение зарабатывать на экспорте чего бы то ни было велико. Бизнес всегда выберет свой карман, а не интересы населения. Отрегулировать рынок под силу только государству. В случае с мукой и хлебом обращение к главе Минсельхоза Дмитрию Патрушеву, чей отец — Николай Патрушев возглавляет Совбез РФ, более чем уместно. Вот только как решат наверху? Ведь удачная конъюнктура с мукой и зерном наложилась на провал по нефти. А карман у государства один. Буквально на днях цена на российскую пшеницу достигла исторического максимума — 13,27 тысячи рублей за тонну, и обогнала цену за российскую нефть, которая на тот момент стоила 12,85 тысячи рублей за тонну. Возникает искушение закрыть провал по нефти прибылью от зерна. Но другой чаше весов цена на хлеб в российских магазинах. Позицию «Российского союза мукомольных и крупяных предприятий» разъяснил его вице-президент Игорь Свириденко. — Из-за роста курса доллара в России произошел дисбаланс между ценой на внутреннем рынке и экспортом. Сейчас цена зерна определяется ценой экспортных отгрузок из портов. Естественно, что в рублевом эквиваленте они выросли. Поэтому сейчас предпочтительнее грузить зерно на экспорт. Даже те, кто в силу определенных причин — логистики, географии, не может этого делать, все равно ориентируются на эту цену. Это вполне логично. Если в Краснодарском крае цена тонны зерна 200 долларов (что еще недавно было 13 тысяч рублей), то почему в Поволжье, в Сибири она должна стоить существенно дешевле? Она будет подтягиваться к рублевому эквиваленту, разве что, за вычетом стоимости транспортировки. С другой стороны внутренние цены на продукты питания существенных изменений не претерпели. Поэтому вполне логично, что при росте цены на зерно и неизменной цене на муку и хлеб предприятия, которые работают в хлебобулочном сегменте, попали в затруднительное финансовое положение вследствие возникшего дисбаланса. Необходимо принять меры госрегулирования для устранения этого дисбаланса. «СП»: — Например? — Это может быть и снижение внутренней цены за счет продажи зерна интервенционного фонда и адресная поддержка малоимущих слоев населения при разумном и пропорциональном росте цен на муку. В любом случае, эти мероприятия — прерогатива органов госуправления. «СП»: — О каких сортах муки идет речь? — Это касается всех сортов пшеничной муки. Просто, в силу сложившихся традиций и предпочтений, большая часть производимой продукции (порядка 80%) приходится на высший сорт. «СП»: — В последние пару недель о своих проблемах заявили мукомолы Казахстана и Украины. И там, и там резко возражают против запрета экспорта муки и зерна, вводимого их властями… — В России большой урожай зерна. Его достаточно для обеспечения и внутренних потребностей стран, и для экспорта. Поэтому никаких требований по ограничению экспорта зерна РСМКП не выдвигает. А экспорт муки у нас крайне незначителен. Если Росстат дает производство муки больше 9 млн. тонн, а РСМКП считает, что это заниженная цифра и производство составляет не меньше 13,5 млн. тонн, то экспорт муки составляет всего несколько сотен тысяч тонн. Это порядка 2% от общего объема производства. Такой экспорт абсолютно не влияет на внутренний рынок. Так что ограничения тут неуместны. «СП»: — В связи с коронавирусом в стране вводятся определенные ограничения. Они как-то отражаются на мукомольной отрасли? — Нам неизвестно никаких случаев влияния на отрасль за исключением дисбаланса, о котором говорилось выше, и волнового изменения спроса на продукцию. Вы знаете, неделю назад был некоторый ажиотажный спрос на крупы. Например, на гречку. Сейчас его пригасили, потому что объективно у нас нет причин для повышенного спроса. У нас достаточны запасы — в прошлом году был хороший урожай, есть резерв по мощностям, и при необходимости можно нарастить выпуск. Остановок предприятий из-за карантинных мероприятий тоже не отмечалось. Напомню, минимальный срок хранения муки и круп — полгода, а максимальный, для гречневой крупы ядрица — 20 месяцев. Конечно, можно превратить свое жилье в склад, запретить трудно, но зачем? Человек все равно не будет есть кашу в три раза больше… Так что особенного влияния на отрасль эпидемия не имеет. Хотя общая тревожность от происходящего в стране и мире, конечно, есть. «СП»: — Есть ли реакция на ваше письмо из Минсельхоза? С момента его публикации прошли уже целые сутки… — Пока реакции наше письмо нет. Прошло еще слишком мало времени. По серьезным вопросам так быстро решения не принимаются. Поэтому мы спокойно ожидаем ответа. «СП»: — Почему в Минсельхозе должны прислушаться к аргументам РСМКП? — РСМКП объединяет более 200 предприятий, производящих не менее 65% от общего объема производства муки в стране. Поэтому с Минсельхозом мы тесно взаимодействуем в рамках многолетнего двустороннего соглашения о взаимном сотрудничестве. Повышение цены на хлеб — один из рисков сложившейся на рынке ситуации считает руководитель информационно-аналитического департамента Российского зернового союза Елена Тюрина. — Действительно, изменение курса рубля повысило конкурентоспособность российской пшеницы на мировом рынке. Отмечается увеличение отгрузок. Причем активны как российские продавцы, так и покупатели в странах-импортерах. Потому что в связи с коронавирусом возник ажиотажный спрос. Растет спрос на Чикагской бирже, на французской бирже. За неделю там рост в 10 долларов за тонну. Это очень прилично. Пшеница наша конкурентоспособна и спрос, естественно, растет. Трейдеры повышают цены закупки, а на них ориентируются производители. Естественно, повышение цены на зерно может привести к повышению стоимости муки и дальше уже хлеба. «СП»: — Какими методами государство может повлиять на цену муки? — Могут быть разные варианты. Например, компенсация стоимости закупаемой пшеницы. Взять цену, например, на 10 марта, когда ситуация была более-менее стабильной, и компенсировать прирост цены. Кроме того, можно продать зерно из интервенционного фонда по более низкой цене. В рыночных условиях обязать сельхозпроизводителя продавать по цене ниже, чем предлагают покупатели, наверное, невозможно. «СП»: — А надавить нельзя? Все-таки коронавирус — это форс-мажорная ситуация. И методы уместны административные, а не рыночные… — Нет, все-таки это рынок. Спрос рождает предложение… Была идея закрыть экспорт после того, как вывезем 20 млн. тонн в первом полугодии. Но там есть действующие контракты, если вывоз ограничить, то потери будут нести наши экспортеры. Очень щекотливая ситуация. Без ущерба внутреннему рынку мы можем экспортировать 2,3−2,4 млн. тонн. Если эта цифра будет превышена, то надо задуматься о том, чтобы закрывать экспорт. По словам профессора кафедры пищевых производств Международной промышленной академии Людмилы Шатнюк, проблемы у россиян могут возникнуть и с покупкой традиционного для нашей страны ржаного хлеба. — Сейчас из пшеничной муки высшего сорта выпускают белые батоны и множество разной сдобы. Всего этого много на рынке. Основная же проблема будет с рожью. Ржи у нас нет. Она очень дорого стоит. И непонятно, в каком состоянии сейчас будут хлебопекарные предприятия, которые выпускали хлебобулочные изделия из смеси пшеничной муки и ржаной. Они теперь вынуждены снижать закладку ржи, для того, чтобы хоть что-то выпустить. А эти сорта пользуются особым спросом среди малообеспеченного населения. Все дело в том, что у нас в последние годы не было посевов ржи. Поэтому теперь ржаную муку мы закупаем за рубежом — в Финляндии. Экономический кризис: «Экономика казармы» Путина дала сбой — генеральские погоны могут не все Коронавирус: Путин научился делать «Калибры», но разучился шить медицинские маски