Событие дня:
Москва C
В нем они рассказали Корреспонденту, почему в каждом жителе страны есть свой маленький Янукович, и признались, что ждут сингапурского чуда по-украински, пишет Анна Давыдова в №48 журнала от 5 декабря 2014 года.
Название нового альбома ТНМК — Дзеркало — говорит само за себя. Жёсткие, стёбные, актуальные тексты помогают увидеть себя со стороны без прикрас — и беленькими, что приятно, и чёрненькими, что неизбежно.
Приятный сюрприз: оказывается, желающих не просто кокетливо поинтересоваться у зеркала, «кто на свете всех милее», но и увидеть в нём правду, у нас не так уж мало. Уже в первый день продаж альбом возглавил тoп-100 украинского iTunes.
Та же картина наблюдалась и день спустя, когда мы с Фоззи («в миру» — Александр Сидоренко) и Фаготом (Олег Михайлюта) встретились для интервью в одном из киевских пабов. На первом месте — Дзеркало, на втором — Rock or Bust, свежачок от легендарных AC/DC, ну а на третьем — Соль Бориса Гребенщикова. Неплохая компания подобралась.
Впрочем, скептически настроенному Фоззи это хоть и дало повод для радости, но не помешало задаться вопросом в своём Facebook: «Дзеркало на первом месте в рейтинге продаж UA-iTunes. Знать бы ещё, сколько это в людях — 18 или все 24 человека?».
— Шутки шутками, но вообще реально ли сейчас музыкантам зарабатывать продажей альбомов — в Украине, в мире?
Фагот:— В первую очередь зависит от экономической ситуации. Всегда будут те, кто предпочтёт качать пиратским способом. Когда-то Radiohead выложили новый альбом в Сеть и сказали: хотите — платите, хотите — берите так. И, насколько я помню, тогда процентов 80 скачали «на шару», но нашлись и те 20%, кто заплатил.
— Благородные!
Фагот:— Ага, благородные. Но у этих благородных должны быть средства. Я считаю так: если в стране будет работать экономика, то найдутся те 20%, кто захочет поделиться.
— А сколько, кстати, стоит альбом?
Фоззи: — В iTunes — $ 5, в Google Play — 27 грн. Впечатляющая разница? Ну, Google копает под Apple — ничего удивительного.
— Ещё год назад слова о том, что можно всерьёз рассчитывать на эти 20%, рассмешили бы. С другой стороны, тогда никто и представить не мог, что модными станут волонтёрство и благотворительность. Думаете, не воровать музыку когда-нибудь тоже станет трендом?
Фагот: — Поживём — увидим. Тут такая тема: сейчас времена, когда все вскрылись. И из каждого полезло то, что в нём было, — как ненависть, подлость, ложь, так и любовь, доброта, взаимоподдержка. Все это энергия, которая требует для себя какой-то формы. И благотворительность — одна из этих форм. Но, с другой стороны, давайте будем честными — сейчас уже многих начинает тошнить от этого слова: каждый день куча сообщений в Facebook, множество звонков — кто-то что-то придумал, кто-то что-то просит. И это всё хорошо, конечно, но тоже идёт определённый перекос. Повторяю: всё сейчас всплыло, абсолютно всё, и баланс ещё не найден.
— Часть денег от состоявшегося в Киеве концерта — презентации альбома вы перечисляете в помощь армии?
Фоззи:— Не перечисляем, а сами закупаем и везём необходимое. В зоне АТО мы ещё не были — по батальонам ездили, базам подготовки, но туда в первый раз.
— Фоззи, вы как-то говорили, что вам по душе теория о том, что украинская идея продвигается на восток со скоростью 250 км в десятилетие. И куда она сейчас, по-вашему, дошла?
Фоззи:— До Днепропетровска дошла. Харьков ещё колеблется. Ещё чуть-чуть, и опоздали бы они там. Но вот так вот получилось…
— А что не так с Харьковом? Всё-таки это ваш родной город — проясните как эксперты.
Фоззи: — Там же произошла фактическая замена населения: если не ошибаюсь, 180 эшелонов русских крестьян переселили в Харьковскую область после Голодомора. То бишь много людей, дольше двух поколений не привязанных ко всему этому. Зато у них есть подавленное желание чувствовать причастность к чему-то большому — раньше это был Советский Союз, теперь Россия. Ещё фактор — 40 км до границы. Плюс работа средств массовой дезинформации.
Когда общество сказало: «Извините, это мы должны вами рулить, а не наоборот», началась наша война миров. Война системы против общества
Фагот: — Ещё один нюанс: Харьков — это юракадемия. В советские времена она котировалась как № 2 после юрфака МГУ. Грубо говоря, харьковская юракадемия — главный юридический вуз страны. То есть вуз, пополняющий систему, которая рулит обществом. И когда общество сказало: «Извините, это мы должны вами рулить, а не наоборот», началась наша война миров. Война системы против общества. Возвращаясь к тому, что сейчас всё вскрывается: так вот, системе это не надо — она не любит, когда человечность вдруг проявляется в людях. Наоборот, нужно её подавить, чем её представители и занимались всё время. И так получилось, что в Харькове сосредоточие всего этого.
— Почему же тогда он выстоял?
Фагот: — Наверное, кулуарно решалось. Но даже в этой кулуарности, мне кажется, есть извечная харьковская осторожность. Местная традиция — постараться усидеть одной задницей на двух стульях. Такое себе «проміж крапельками» — а я тут договорюсь и вот тут договорюсь. И поэтому оно всё держалось до последнего. Но люди там при власти всё-таки умные: они осознали, что ещё чуть-чуть, и получили бы то, что сейчас в Донецке и Луганске.
Фоззи: — Есть такой стыдливый эвфемизм — консенсус элит. Контора договорилась с бригадой, и получился консенсус элит.
— Фоззи, вы написали книгу Winter sport — о Харькове 1990-х. А о Харькове 2013-2014 взялись бы?
Фоззи:— Да я вообще пока не планирую писать. Харьков… Иногда он пугает, иногда раздражает, иногда радует. Но о том, что там сейчас, думаю, [писатель, поэт и тоже харьковчанин Сергей] Жадан прекрасно сам всё напишет. Я фактически уже плохо знаю Харьков-2013: мы там наездами бываем. Могу понимать мотивации какие-то, но без деталей — время и место многое решают.
— Кстати, о времени: сейчас говорят, что 1990-е возвращаются. У вас, кажется, богатый опыт выживания в те годы?
Фоззи: — Ой, какой там опыт! Родители выживали, а мы… Это называется «проездной на метро — гарантия от банкротства»: хватило бы до мамы доехать, а мама накормит.
Когда бабушка рассказывает, как она ходила в Харькове во время оккупации под дулами автоматов картошку воровать, — вот это выживание. А то, что мы на базаре «алясками» пытались торговать, — просто жизнь
Фагот: — Когда бабушка рассказывает, как она ходила в Харькове во время оккупации под дулами автоматов картошку воровать, — вот это выживание. А то, что мы на базаре «алясками» пытались торговать, — просто жизнь.
— И как бизнес шёл?
Фоззи: — Если бы шёл, неужели мы бы занимались музыкой! (Смеётся.) Мы тогда по ночам писали альбом в консерватории — где, кстати, и пересеклись с Фаготом, который там учился. А с утра с баулами ехали на метро на базар. У нас там был сосед один по базару. Он нас замечал ещё издалека, когда мы шли втроём — я, Диля [экс-участник ТНМК Эдуард Приступа] и Котя [бас-гитарист группы Константин Жуйков], и начинал: «Га-га-га, музыкантишки! Ну что сегодня — носки продали?».
На чём бизнес сдулся? Да ни на чём. Просто все тогда были на базаре: попытка вписаться в систему координат. У нашего тогдашнего клавишника получилось, кстати, — цеховик уже. А нам откровенно повезло: фестиваль Червона рута — 1997, программа Рэп-обойма на Приват-ТВ [первая на территории СНГ передача о хип-хоп-культуре, которую вели Фагот и Фоззи] — и понеслась.
— Вы «донеслись» уже до шестого студийного альбома. Один из его потенциальных хитов — Війна світів: аналогии с происходящим в стране читаются очень ясно. Но ведь эти «червонопикі потвори без сердець», о которых вы поёте, — они же не только извне пришли, но и изнутри спровоцировали.
Фоззи: — Поэтому мы и говорим о «дзеркалі». Поэтому и звезда красная на обложке.
Фагот: — Поэтому и есть песня Українська мрія, в которой рассказывается, что в каждом есть что-то от Виктора Фёдоровича Януковича. Был бы кто-то из нас во главе страны, тоже бы всюду своих поставил: ты занимаешься этим, ты — этим, и будем рулить теперь! Другое дело — от уровня культуры зависит, как рулить.
Фоззи:— В общем, мы за коррупцию — только современную: коррупцию 2.0. (Смеётся.)
Фагот: — Я всегда говорю: нам нужен [экс-премьер Сингапура, один из создателей экономического чуда] Ли Кван Ю! Диктатор, но умный, продвинутый, тонкий. Нужен мозг в сочетании с высокой культурой. Знаете, я смотрел интервью [российского режиссёра Александра] Сокурова, в котором он буквально предсказывал всё то, что мы сейчас видим. И это в 2008-м, ещё даже до грузинского конфликта. И основываясь на чём? На том, что в России в общей массе очень снизился культурный уровень и из-за этого до власти так же дорываются люди с очень низкой человеческой культурой. У нас отголоски того же самого.
— В работе над Дзеркалом участвовала грузинская группа Mgzavrebi. Общаясь с грузинами, не прояснили для себя суть «грузинского чуда», о котором у нас столько говорят? И почему их реформы так бодро начались, но так же быстро закончились?
Фоззи: — Там особая внутренняя ситуация. Было недовольство [президентом] Михаилом Саакашвили. Да, коррупция у них искоренена, вот только искоренена «до полковника». Мы были в Грузии — там всё очаровывает, правда. Но садишься в такси, и любой водитель начинает: «Вот придёт [Бидзина] Иванишвили, и всё будет хорошо». Мы своих грузин спрашиваем, почему таксисты его так любят, а те отвечают: «Да они все сбитые лётчики!». В такси пошли те, кого выгнали из полиции и других госорганов.
Были исследования на тему, почему в Грузии произошёл такой откат. Казалось бы, вот вам честная полиция, вот вам отсутствие коррупции на низовом уровне — прекрасно! Но приходит человек, который на примере своего подшефного села обещает, что во всей стране хлеб будет расти на деревьях, и люди сразу прекращают думать: верят в халяву. А когда она не наступает, им начинают рассказывать: вот, злые враги мешают. И они продолжают верить, что ещё чуть-чуть, и он таки вырастет. В общем, если у тебя нет полномочий Ли Кван Ю — опасное это дело, реформы.
— Фоззи, вы не только музыкант, но и журналист, колумнист, футбольный эксперт. В одной из ваших недавних колонок, о феномене украинских ультрас, вы пишете, что за этот год наши болельщики точно вошли в историю.
Фоззи: — Так и есть. Такого никто не мог себе представить: во всём мире от болельщиков всех охраняют, а тут фаны, которые самоорганизовались, чтобы отбиваться от титушек и защищать мирные митинги!
Почему так произошло? Во-первых, выросло новое поколение, для которого Украина — это уже априори государство, а не УССР. Во-вторых, футбольные болельщики во всём мире изначально заточены на конфликт с системой. И здесь они почувствовали угрозу своему миру — ещё и потому, что для них наша страна — это и чемпионат Украины. И вот — они молоды, хорошо организованы, ненавидят систему, а тут им представился шанс самим стать системой. Более того, с идеей: у нас святая миссия, с нами бог! Они получили уникальную возможность стать альтернативой ненавистным им «ментам» и радостно ею воспользовались. Почувствовали свою силу.
Как себя проявили ультрас, — это для меня главное открытие последнего года. Очень много всего произошло благодаря узенькой социальной группе
Хотя да, иногда болельщиков заносит. Если правда, что киевские ультрас залезли в эту ситуацию с Ани Лорак [попытку силового срыва концерта], то зря… Но в любом случае то, как себя проявили ультрас, — это для меня главное открытие последнего года. Очень много всего произошло благодаря узенькой социальной группе, которая во всём мире является пугалом. А тут это пугало расцвело в прекрасного Страшилу. (Улыбается.) А вообще, вот честно: пусть это будет нашей самой большой проблемой — концерт Ани Лорак или там скандал с футболками Шахтёра.
— Фоззи, а зачем вам вообще эти колонки?
Фоззи:— Кстати, что-то их давно не заказывают: видимо, в связи с кризисом всё сами пишут. Знаете, когда я был редактором трёх полос в Теленеделе, действовал запрет на то, чтобы штатные сотрудники писали за гонорары. И я писал сам, а в ведомость заносил Фагота. Это как раз было время дефолта — я переехал в Киев, и сразу случился август 1998-го. Сейчас, я так понимаю, история повторяется. Но колонки — это, прежде всего, дисциплина. Ну и чтоб навык не терять — если есть мысль, нужно её довести хотя бы до какого-то логического полуфабриката. Смотришь сериал — будь в состоянии передать людям, что тебе в нём понравилось.
— Надо дисциплинировать? Вроде ж не мальчик уже.
Фоззи: — Надо. Иначе я буду играть в компьютерные игры и ничего не делать. Я себя мотивирую: напишешь колонку — можешь со спокойной совестью два часа убивать компьютерных персонажей. Так я их тоже убиваю, но с неспокойной совестью. (Смеётся.)
— Кстати, о совести. При записи Дзеркала вы столкнулись с дилеммой, делать ли традиционный для всех альбомов ТНМК скит с харьковским актёром Гошей Арнаутовым, с которым, как это сформулировал Фоззи, у вас «несколько разнятся взгляды на происходящее в стране». Фагот, вы были против?
Фагот: — Да не то чтобы. Просто не понимал: если человек настолько искренен в своих убеждениях и они полностью противоречат твоим, то как он может нести тот посыл, который нужен тебе? Хотя отношения-то всё равно остались, и тут Фоззи, конечно, прав: нужно быть выше предрассудков.
Фоззи: — Мы словно поменялись ролями: обычно я импульсивно бью горшки, а Фагот потом наводит мосты заново. А тут я понял, что из-за всего этого пострадает продукт. Скит [интермедия] от Гоши — это традиция. А традиции нужно беречь, потому что из традиций и получается человечество.
— История группы тоже по большому счёту складывается из них. Вы анонсировали новый концерт с симфоническим оркестром. Такие проекты можно считать новой традицией ТНМК?
Фоззи:— Почему бы нет? 14 февраля мы выступаем с харьковским симфоническим оркестром в киевском театре им. Франко и презентуем концертный альбом, записанный на предыдущем таком шоу год назад. Что дальше? Показываем всякие таинственные проекты, над которыми работаем. А потом… Потом пытаемся выжить. Вы со своей стороны, мы со своей стороны, все вместе.
***
Этот материал опубликован в №48 журнала Корреспондент от 5 декабря 2014 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент,опубликованных на сайте , можно ознакомиться здесь.
