Событие дня:
Москва C
В ходе своего недавнего обращения к представителям американской разведки президент США Джо Байден заявил, что они работают гораздо лучше своих российских коллег. Этот факт, по его словам, очень беспокоит российского лидера Владимира Путина, который якобы знает, что так оно и есть на самом деле.
Впрочем, это, по мнению главы Белого дома, оказывается, далеко не самая главная печаль Кремля.
Куда больше, считает он, российского президента заботит совсем другие вещи.
«Я встречался с Путиным, перед которым есть настоящая проблема — у него экономика с ядерным оружием и нефтяными скважинами и больше ни с чем, ни с чем. Она восьмая по размеру в мире — он знает, что он в по-настоящему трудном положении», — заявил Джо Байден. И это понимание, продолжил он, делает главу России «еще более опасным».
Некоторые российские эксперты в области политики и экономики на своих страничках в соцсетях и мессенджерах объявили данный опус Джо Байдена традиционным стремлением Вашингтона позиционировать описывать положение дел в России исключительно мрачными красками в пораженческих тонах. Дескать, на самом деле никаких проблем тут у российского президента нет, а наша экономика восстанавливается быстрыми темпами в том числе и за счет того, что мы слезаем с «нефтяной иглы».
Но другие их коллеги придерживаются на этот счет несколько иного мнения.
Так, политик, общественный деятель, член КПРФ Вячеслав Тетёкин в беседе с «СП» высказал мнение, что Джо Байден не так уж и неправ, указывая на основные «болевые точки» современной России.
— Для нашей правящей верхушки и ближнего окружения ядерное оружие является прежде всего инструментом, с помощью которого она намеревается сохранить свою власть перед лицом внешнего давления, направленного на смену нашего прозападного политического вектора движения на еще более прозападный, — поделился эксперт своей точкой зрения на ситуацию. — Это раньше заокеанских «кураторов» все устраивало, а теперь наша олигархия больше не считает себя «младшей сестрой Запада» и все активней, что называется, показывает ему свои зубки, мировую олигархию это не устраивает.
Кроме того, нужно же как-то еще и природные ресурсы страны защищать от западных конкурентов. Этим же соображением, кстати, и объясняется вдруг вспыхнувшая в наших высших эшелонах власти любовь к возведению военных баз на островах Северного Ледовитого океана и производству гиперзвукового ракетного оружия, разрабатывавшегося в конструкторских бюро еще во времена СССР. Так что фактор наличия такого вооружения, действительно, играет для наших ребят во власти действительно огромную роль.
«СП»: — А с промышленностью как у нас дела обстоят? Действительно кроме нефтегазового вентиля у нас не осталось никаких опор?
— Наш промышленный потенциал, увы, продолжает разрушаться. Львиная доля активов нашей тяжелой промышленности, по моим оценкам — порядка 80%, находится в офшорных зонах и упакована в интересах Запада так, что к ней уже фактически невозможно подобраться, несмотря на то, что формально бенефициарами этих компаний являются граждане России. Это было бы еще полбеды, развивайся эта отрасль хоть как-то, но этого же не видно.
Целые отрасли промышленности, созданные тяжелейшим трудом при советской власти, лежат едва ли не в руинах. Судите сами — авиапромышленность едва дышит. Раньше самые разные самолеты производили во внушительных количествах, а сейчас единственный МС-21 который год толком на крыло поставить не можем. Автопром наш превратился по сути в отверточное производство, только военные грузовики хоть как-то делаем сами. Тракторостроение разрушено. И так везде, куда ни ткни. Оптика, химпром, радиопромышленность — все деградирует.
По сути, кроме оружия, за душой у нашей правящей группировки больше, действительно, ничего и нет. Все остальное, как мне видится, пало жертвой безобразнейшей коррупции и некомпетентности.
Однако это, как выяснилось, далеко не самая главная проблема российской власти во главе с президентом. По мнению экспертов, из-за океана сложно разглядеть куда более тревожные симптомы.
— За российским президентом, как мне видится, не стоит каких-то элит, — отметил руководитель Лаборатории политических и социальных технологий Алексей Неживой. — У него нет никакой команды, он всю свою политическую жизнь барражирует на интересах различных кланов. А сейчас этими кланами управляют другие люди, сосредоточенные на совсем других интересах.
«СП»: — На каких же именно?
— Кланы и корпорации хотят получить определенные гарантии в наступающей новой реальности, которая, как мне сдается, вполне может обойтись без Владимира Владимировича. Боюсь, как бы она еще не обошлась вообще без нашей страны. Реальность может быть просто невообразимой. Я даже затрудняюсь сейчас предсказать, чем все обернется — неким новым «планом Маршалла» по спасению экономики или появлением структуры, весьма схожей с известными мировыми террористическими организациями. И в этой ситуации, боюсь, нашему президенту не остается ничего другого, кроме как сидеть и гадать — повезет ему или не повезет.
— Куда ни сунься, у нас кругом засилье силовиков — Росгвардия, внутренние войска. И даже Роспотребнадзор во главе с госпожой Поповой превратился, по сути, в силовую структуру, нагибая, так сказать, народ по поводу и без, — добавил Вячеслав Тетёкин. — К тому же, продолжается обнищание населения, причем прогрессивное и сразу по двум направлениям — падение реальных доходов и рост тарифов. Это продолжается несколько лет подряд и означает, на мой взгляд, что правящая верхушка не способна скорректировать экономический курс в интересах народа. Вот эта внутренняя нестабильность, как мне кажется, и есть самая главная угроза существованию нынешнего правящего режима.
— За 20 лет своего правления президент сам выстроил такую систему, в которой он одновременно и ее главный демиург, и ее первая жертва, — резюмировал доктор политических и кандидат экономических наук, секретарь ЦК КПРФ Сергей Обухов. — Государственные институты не работают на «автомате», в условиях системы ручного управления все ждут, как говорится, «священного пенделя» непосредственно от главы государства.
Самонастраиваться эта система сможет только в том случае, когда в стране будут обеспечены, например, нормальные выборы и соответствующим образом заработает судебная система. Но ничего из этого у нас не существует, кроме нависающих над этим коллективным чиновничеством остатков былого авторитета самого Владимира Путина, да и те, как мы видим, размываются со всеми его «майскими», «июньскими» и прочими указами.
«СП»: — При таком-то раскладе как может развиваться ситуация дальше? Годика через два весь политический вес президента окончательно растает? И что тогда?
— Опыт прошлого показывает, что сам процесс потери политического авторитета и веса случается практически одномоментно. Например, и у Михаила Горбачева, и у Бориса Ельцина вся их харизма политическая сгорела буквально за 4−5 месяцев. Это же как лампочка — сначала моргает-моргает, а потом — раз, и нить перегорела.
Вопрос, конечно, не в том, что Владимир Путин после этого не сможет и дальше оставаться у власти, скажем, при 25−35% [народного одобрения], у Бориса Ельцина же это как-то получалось. Вопрос в другом — это ведь будут совсем другие технологии, совсем другие отношения. Многие говорят, что не хотят повторения «лихих девяностых», но, как мне кажется, рискуем получить хоть и несколько модифицированные, но как раз те самые «лихие девяностые», никуда не денемся.
