Событие дня:
Москва C
Какая кошка пробежала между «Лондонским обкомом» и верным эмиссаром западных ценностей — вопрос, пока не прояснённый, и эта сюжетная пружина остаётся сокрытой. Но это не мешает наслаждаться актёрской игрой действующих лиц!
«Бедный Харви Вайнштейн. То есть не бедный, конечно, животное…» — так разрывался пополам, оговариваясь по Фрейду, два года назад в прямом эфире главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов. Интересно, вспоминает ли он тот эфир сейчас, когда на глазах у обомлевшей общественности — общественности прогрессивной, либеральной, оппозиционной — сам превращается в человека, чья фамилия может стать нарицательной?
С одной стороны, конечно, есть некоторое благодушное искушение, узнав об игривых похождениях весьма пожилого главреда, повторить шутку Сталина про «завидовать будем!», но… но нет! Всё безнадёжно портит лицемерие — и самого Венедиктова, и его коллег по либеральному лагерю. А лицемерие вызывает что угодно, но только не снисходительность.
Фабула «трёхгрошовой комедии» (трагедией это назвать всё же язык не поворачивается) для нынешних нравов и обычаев проста и даже заезжена. Анна Ведута (справка: «Бывшая пресс-секретарша Алексея Навального, отчалившая затем в USA для учёбы в Колумбийском университете, тесно связанном с ЦРУ. В 2016 году возглавила англоязычную редакцию либерального издания „Медуза“. Позже работала операционным директором пиар-агентства M&A PR Studio, близкого к Демократической партии США») в 2012 году оказалась на одном заднем сиденье автомобиля с Алексеем Алексеевичем и с ужасом почувствовала, что его похотливые руки ползут по её ноге всё выше и выше.
Шокированная до глубины души и этим, и дальнейшей попыткой поцеловать её у подъезда, она разрывалась между женской гордостью и чувством гражданского долга: ведь поведи она себя излишне резко, дело демократии и свободы в России могло бы потерпеть непоправимый ущерб — без «Эха» её босс, Алексей Навальный, лишался важного рупора для своих бесстрашных высказываний. Вот что было делать Анне Ведуте? Ждать! И она ждала — целых 8 лет, пока не утихла боль от произошедшего и уже тогда, помня, что месть — это блюдо, которое подают холодным, нанесла ответный удар!
Правда, удар получился какой-то очень неоднозначный — дело в том, что Венику дали веником не кто-нибудь, а само Би-Би-Си, которое целых полгода (!) писало большой биографический очерк Главного Радио-Оппозиционера Всея Руси. И вот — «житие» написано, а в нём — самые разнообразные факты и фактики, причём инцидент с Ведутой — далеко не единственный: «Схожие обвинения в адрес Венедиктова выдвинула молодая общественная деятельница, говорившая с Би-би-си на условиях анонимности (имя известно редакции). Она говорит, что в августе 2017 года приехала из Москвы в Петербург, там же был Венедиктов.
Главреда «Эха» с собеседницей Би-би-си связывали дружеские отношения — она говорит, что даже хотела сотрудничать с радиостанцией. «Он мне написал, предложил поговорить. Я приехала в ресторан отеля „Гельвеция“, где Венедиктов был с компанией. Мы сидели за столом очень плотно, мне некуда было рыпнуться, и Венедиктов сначала стал придерживать меня за плечо, будто случайно. Положил руку на ногу, на коленку, потом рука поползла выше, по внутренней стороне бедра».
Небольшой штришок к этому «расследованию». Помните такую — Лесю Рябцеву? Ну, которая была замом у Венидиктова и всех в редакции бесила. Так вот — Леся тоже давала много материала для этого интервью, но почему-то туда именно её фактаж не попал: «Мы договаривались, что если я рассказываю про моменты пережитого мною абьюзинга, харрасмента и буллинга, то нужно понимать, что я огребу по полной, мне никто не поверит, я снова окажусь жертвой в этой ситуации. При этом для меня вспоминать об этом — это каждый раз переживать». Как считает сама Рябцева, она недостаточно «своя» для людей с BBC, которые делят мир на «своих и «чужих» по идейному признаку. Нет, ну правильно: «не наша» — потерпишь приставания, а вот другу Демпартии США терпеть никак не к лицу! Не забудем, не простим!
Какая кошка пробежала между «Лондонским обкомом» и верным эмиссаром западных ценностей — вопрос, пока не прояснённый, и эта сюжетная пружина остаётся сокрытой. Но это не мешает наслаждаться актёрской игрой действующих лиц!
Алексей Алексеевич, два года тому назад клокотавший праведным гневом против фривольностей депутата Слуцкого («Главный редактор радиостанции „Эхо Москвы“ Алексей Венедиктов заявил о том, что намерен „мочить“ председателя комитета Государственной думы по международным делам Леонида Слуцкого, так как считает его отношение к женщинам возмутительным»), начал извиняться. Нет, не так — «„„извиняться““», сложно сказать, сколько кавычек тут вообще нужно!
«Я имею другой взгляд на эти события, я даже не помню, что они произошли. Я вам могу сказать честно — я мог бы сказать: „Этого не было“, но я этого не помню, но что вот так оно было — этого точно быть не могло. Но при этом, если у Анны — уже 8 лет это ее скребет — если она чувствует себя некомфортно, из-за того, как ей представлялось это, я перед ней извиняюсь».
Ах, как хочется, как же хочется сказать, что врёт всё эта Ведута, что ни слова правды тут нет — но Би-Би-Си, проклятое Би-Би-Си!.. Как-то сжимается душа вот так прямо заявить крупнейшему СМИ Запада, что оно брешет — тем паче, что, как мы уже выяснили, в запасе у расследователей накоплено куда больше, чем вошло в текст. Если надо — достанут тузов из рукава. А то и флешмоб запустят, с адвокатами помогут для иска, травлю организуют… Так что безопаснее извиниться. Но при том так, чтобы… не извиниться!
С точки зрения русского языка и здравого смысла слова Венедиктова выглядят какими-то галлюцинациями: я имею другой взгляд на то, чего не помню. Это — как?!! Это — что?!! Если ты помнишь нечто, то только от этой отправной точки и можно отсчитывать сходства либо различия. А если ты такой просыпаешься с утра с похмелья, ничего не помнишь, тебе говорят, как ты безобразничал — а в ответ гордое: я ничего не помню, но всё было совсем иначе! Ну, а если не человек настаивает на том, что всё-таки он ничего категорически не помнит, то в этом случае надо быть умереннее с категоричностью.
Дальше — больше: я ничего не помню, может быть — что-то и было, но вот такого, как говорит Ведута — точно не было. Тут уже уравнение не с двумя, а с целыми тремя неизвестными: помнит/не помнит, было/не было, такое/не такое. Абзац! И в итоге, поставив под сомнение и событие, и его форму, и саму возможность его — великодушно извиняется, выставив Ведуту дурочкой: «Я уверен, что ничего не было, так как ничего не помню, но если ты себе что-то там нафантазировала, я легко могу извиниться за то, что в твоих фантазиях тебя как-то ненароком напугал». Да, именно так всё это переводится со словоблудия на человеческий язык. Или ещё короче: «Ничего не было, но на всякий случай извини». Стоит ли говорить, что если человек отрицает то, за что он извиняется, то искренность его извинения равна нулю? Вряд ли его зачтут…
Любопытно, чем же кончится вся эта история с самым неприкрытым харрасментом в среде любителей западных ценностей? История в «Медузе» с попохватателем Колпаковым не кончилась ничем. Но тогда в дело не ввязывался Лондонский обком… А то ведь Алексей Алексееичу могут припомнить не то, что харрасмент, а и натуральную педофилию. И жертв минувших лет найдут:
«Какие там у меня грехи? Банальный московский мальчик, школа, институт, потом работа в школе. Просто нет места преступлениям… Ну секс с ученицами… А что тут такого? Со старшеклассницами — это в школе обычная история. Когда приходит молодой учитель или молодая учительница и разница в пять лет… Ну что такое семнадцать и двадцать два? Обычно первый шаг делают ученики. Ты психологически взрослый, ты ставишь барьер, но тебя соблазняют. И сил сопротивляться нет: двадцать два года, гормоны. Не могу сказать, что я пользовался бешеным успехом, но романы случались. Это были романы, которые включали в себя иногда и секс».
Да, и слова про «бедного Харви» могут тоже в папочку подшить.
