Польские украинцы потребовали от Варшавы компенсации за операцию «Висла», в рамках которой в стране было окончательно уничтожено бандеровское подполье. Что это была за операция, какую роль в ней сыграл СССР, зачем ее называют этнической чисткой и почему требование польских украинцев можно счесть хамским и справедливым одновременно? Поляки любят признавать свои исторические ошибки еще меньше, чем украинцы, почти вся национальная история которых состоит из ошибок, так что деваться особо некуда. Однако польский парламент официально осудил операцию «Висла» 1947 года — своего рода этническую чистку, в рамках которой украинцев насильственно выселяли из приграничных с СССР районов. Правда, это было сделано в формулировке «не имеющее оправдания преступление коммунизма» и во времена местной «перестройки» — тогда же, когда СССР взял на себя ответственность за Катынь. Национал-патриоты в Польше по-прежнему считают, что «Висла» было не преступлением, а антитеррористической операцией, в крайнем случае, чем-то, к чему Варшаву обязала Москва, что является довольно наглым враньем. В любом случае, общественная организация Союз украинцев в Польше апеллирует именно к официальному осуждению операции «Висла» польским государством (и в общем-то имеет на это полное право). В очередную годовщину со дня ее начала от Варшавы потребовали вернуть украинским наследникам землю тех участков, с которых согнали их предков, или выплатить за них компенсацию. И все бы ничего, если бы заодно польские украинцы не потребовали «защиты памяти» не только безвинных жертв операции «Висла» (а они были), но и «солдат украинского вооруженного подполья». С поправкой на контекст это примерно то же, как если бы от России потребовали уважать память боевиков Басаева. От Сана до Хрена Первая мировая война, изначально вспыхнувшая в «пороховом погребе Европы» — на Балканах, в конечном итоге привела к падению нескольких империй, появлению нескольких национальных государств и образованию нового «порохового погреба» уже в восточной Европе. Эти разные регионы объединяло то, что этносы там жили чересполосицу — тут поляки, там чехи, здесь украинцы, на ними опять поляки, следом лемки — и так далее. Такая ситуация породила еще несколько войн (как отдельных, так и «в составе» Второй мировой), ирриденту со стороны национальных меньшинств и этнические чистки. С учетом совсем недавнего прошлого, ожесточение между поляками и украинцами оказалось особенно сильным. С концом большой войны и пересмотром государственных границ «погреб» решено было «разминировать» — убрать ту самую чересполосицу, что и произошло в разных странах с разной степенью жестокости. В том, что касается «обмена населением» между Польшей и СССР, преступные инциденты были сведены к минимуму, поскольку переселение было проектом одновременно двух государств — мы вам ваших, вы нам наших. Со стороны Польши договоренности пришлось выполнять в значительно более нервной обстановке. Хотя ее территория сильно сократилась пользу украинской, белорусской и литовской ССР, те самые пресловутые «недобитые бандеровцы» считали, что сократилась недостаточно — нужно еще. Для них война за собственное национальное государство не закончилась, и был введен даже специальный термин — Закерзонье или Закерзонский край, то есть «исконно украинская земля», находящаяся в Польше за линией Керзона. Так фамилия британского лорда появилась в патриотической украинской топонимике. Второе название Закерзонья — военный округ «Сан», что отсылает нас к строчке из государственного гимна Украины «от Сана до Дона». Слово «военный» в данном случае принципиально — практически уничтоженная в СССР, УПА продолжала вести боевые действия против ослабленных внутренними противоречиями польских властей. При «обмене населением» они резко интенсифицировались: боевики убивали польских чиновников и военных, уничтожали транспортную инфраструктуру и сжигали дома тех, кто согласился на переезд в СССР. А если выпадала возможность, то и дома местных поляков — за то, что они поляки. Запугивание украинцев с целью, чтобы они даже не помышляли покинуть Закерзонье, шло отдельной строкой. Националисты охотились за т.н. счетными комиссиями, составлявшими списки на переезд, — карать «предателей» предполагалось «по списку». Все это заметно усложнило намеченное предприятие, но не отменило его. По итогам «обмена населением» из ПНР в СССР перебазировались более полумиллиона человек, из СССР в ПНР — вдвое больше. Однако на приграничных территориях оставалось еще порядка 150 тысяч украинцев — тех, кто отказался выезжать в Советский Союз по тем или иным причинам, включая угрозы со стороны националистов. Их села оставались своего рода базой для боевиков УПА, где они вербовали новые штыки, получали снабжение и при необходимости прятались. По сути, часть территории Польши ее властями не контролировалась — во многих украинских селах заправляли бандиты. Именно поэтому руководство советской Украины, где тоже продолжался отлов бандеровцев, официально отказалось от предложения поляков забрать к себе еще 150 тысяч человек сверх принятых ранее. Таких отказников резонно посчитали лояльными УПА — потенциальной пятой колонной. И Варшава решила действовать самостоятельно. Последней каплей стала смерть генерала Кароля Сверческого. Он был коммунистом и советским офицером, воевавшим против Франко, но в 1943-м вновь стал польским военнослужащим, возглавив силы, лояльные к СССР. Убил генерала Сверчевского майор УПА по кличке Хрен — и это не шутка. Кровавый поток «Вислы» Всего в «Висле» были задействованы порядка 20 тысяч польских военных, а сама операция разделилась на две части. Первая — это переселение украинцев вместе со скотом и скарбом в другие районы Польши. На сборы давалось максимум двое суток, при этом расселяли людей в разные пункты — рассеивали по стране, рассчитывая на их дальнейшее «ополячивание». Иногда это приводило к разделению семей — близкие родственники могли оказаться в сотнях километрах друг от друга. На новом месте людей ждали дома и «компенсационные» участки земли, но нужно понимать, что поляки, особенно — польские военные относились к украинцам без особой симпатии. Как следствие, людям подсовывали откровенно дрянные халупы и безжизненные почвы, их грабили, иногда насиловали и даже убивали. Вторая часть предполагала удар по оставшимся отрядам УПА с их полным уничтожением. «Бандеровцы» оборонялись, но довольно бездарно — их боевые потери вдесятеро превышают польские: более 600 человек были убиты, более 800 взяты в плен. Также поляки задержали порядка полутора тысяч украинцев по подозрению в связях с сепаратистами. Многих из них впоследствии отпустили, других — судили. Всего было вынесено порядка 120 смертных приговоров, еще 170 человек умерли за время заключения в фильтрационном лагере. Для УПА и ее политической организации — ОУН* это означало разгром: с украинскими карателями на территории Польши было покончено навсегда. Очень немногим удалось не просто бежать, но и добраться до пункта назначения — оккупированной американцами части Австрии, поскольку советские и чехословацкие войска поджидали бандеровцев на своей территории. Эти люди не просто «служили Гитлеру». Важнее, что они жили разбоем, организовывали теракты, участвовали в этнических чистках и терроризировали мирное население (включая своих же — украинцев), имея целью отхватить себе кусочек Польши и соединить ее с «освобожденной от советской власти Украиной», где к тому времени вообще не осталось крупных отрядов УПА. Именно этих людей Союз украинцев в Польше (в большинстве своем состоящий не из потомков жертв операции «Висла», а из понаехавших впоследствии) называет «солдатами украинского вооруженного подполья», требуя уважения к их памяти. Это такая национальная черта украинцев — тащить за собой свой патриотический мусор и искренне удивляться, почему Канада не в восторге от нацистов, а Польша от сподвижников Бандеры, терроризировавшего ее с конца 1920-х годов. Но сам по себе украинский извод польского гонора не отменяет того, что по сути операция «Висла» была этнической чисткой, которой сопутствовали невинные жертвы и семейные трагедии. Официальное признание этого поставило польских национал-патриотов в довольно неудобное положение. Но часть из них из этого положения выкрутились, напирая на то, что объединяет их с украинцами — на ненависть к России во всех ее проявлениях. Поэтому в польских СМИ вы можете найти и интеллигентские раскаянья за «Вислу», и однозначную поддержку операции, и утверждения о том, что произошедшее не просто стало преступлением именно коммунистической (а не польской) власти, но и было спровоцировано или даже непосредственно организовано из Москвы. Впрочем, о том, что и те, и другие «братья-славяне» с особым удовольствием и при любой возможности обвинят «москалей» в любом своем, чужом или полностью выдуманном преступлении, мы знаем уже давно.