Событие дня:
Москва C
Индия завершила формирование первой эскадрильи истребителей Су-30МКИ, способных нести ракеты «Брамос». И самолеты, и ракеты – российского производства. Таким образом индийцы приобрели фантастически эффективный инструмент борьбы с любыми морскими целями, авианосными ударными группами в том числе. Почему у самой России нет на вооружении ничего подобного?
Чтобы понять значение такой системы оружия для нашей страны, стоит обратиться, как обычно, к истории.
Сразу же после Второй мировой СССР столкнулся с перспективой противостояния с США и их союзниками. С середины пятидесятых годов гипотетический конфликт СССР и США из почти безнаказанного истребления американцами населения СССР ядерным оружием (ценой, правда, гибели своих войск в Европе от атак Советской Армии) превратился в жесточайшую войну, в которой обе стороны понесли бы огромные потери. И если на суше СССР имел превосходство в силах, а в небе быстро догонял американцев и англичан, то на море ситуация была сложнее. Совокупная морская мощь Запада в принципе не оставляла СССР никаких шансов чего-то добиться путем простого наращивания сил.
Выход был найден в том, чтобы сделать ставку на ракетное оружие – противокорабельные крылатые ракеты, запускаемые с кораблей и самолетов, а позже и с подводных лодок.
Асимметричные решения зачастую не оправдывают себя. Но в случае с СССР получилось иначе. Ставка на «ракетизацию» позволила оперативно нарастить огневые возможности советских флота и морской авиации до таких значений, которые поставили под вопрос саму ценность того превосходства в силах, которые имел на море Запад. Теперь стало важным не только то, сколько у тебя вымпелов, но и такая неизвестная в прошлые времена вещь, как «суммарный залп» – то, сколько ракет флоты могут обрушить друг на друга. Добиться такого же эффекта, механически наращивая численность военных кораблей, СССР не смог бы никогда. И если ракетные корабли, катера и подлодки были просто угрозой для ВМС США, то вооруженные тяжелыми ракетами бомбардировщики стали просто «бичом Божьим» для американских ВМС.
Советские полки морской ракетоносной авиации (МРА), оснащенные самолетами Ту-16к нескольких модификаций, Ту-22М2, а позднее Ту-22М3, оценивались в ВМС США как невероятно опасный противник. В состав МРА в пору ее расцвета входило 15 полков по 33-35 самолетов в каждом. Иначе говоря, в сумме это были сотни машин (включая не только ракетоносцы с различными типами ракет, но и самолеты РЭБ, танкеры, чистые бомбардировщики и другие специализированные машины). Они могли быстро перебрасываться с одного ТВД на другой через советскую территорию и добиваться внезапности в любой точке Мирового океана, которая лежала внутри их боевого радиуса. Планируя операции против СССР, любой американский адмирал мог быть уверен – рано или поздно на его соединение обрушится воздушный удар такой силы, что отбить его будет почти невозможно.
Начиная с шестидесятых, американцы начинают поиск противоядия. Сначала путем внедрения тактических, потом технических инноваций. Маскировка авианосных групп от авиаразведки, формирование «ракетных засад», в которые должны были бы попадать бомбардировщики, выводы из-под удара бомбардировщиков, перехваты бомбардировщиков в дальней зоне ПВО – все это стало основой их боевой подготовки.
Со временем ситуация усугублялась. Медленно, но верно американские надводные боевые корабли эволюционировали в средство борьбы с самолетами Туполева, в него же эволюционировали палубные перехватчики. Количество материальных и интеллектуальных ресурсов, которые США потратили на противодействие советским воздушным ракетоносцам, беспримерно. В 1991 году, во время войны с Ираком, оказалось, что сверхдорогие перехватчики F-14 Tomcat со сверхдорогими ракетами «Феникс», которые тоже создавались для борьбы с МРА, не нужны на обычной войне с обыкновенным противником. Их вполне могли бы заменить самолеты попроще и подешевле.
До сих пор основные американские боевые корабли – эсминцы типа «Арли Берк» и крейсера типа «Тикондерога» – лучше всего приспособлены для отражения массированных ракетных ударов и атак с воздуха. Трудно представить себе, сколько это стоило американцам. По крайней мере, даже сейчас, спустя без малого тридцать лет с момента распада СССР, они так и не могут отойти от концепции корабля, основной задачей которого является противовоздушная оборона. На что они пустили бы свои деньги в другой ситуации, мы можем только гадать. Таким было воздействие советской ракетоносной авиации на западную цивилизацию в целом.
В СССР же появление такого мощного инструмента, как морская ракетоносная авиация, существенно повлияло на тактику и даже на оперативное искусство.
Теперь появилась возможность наносить по группировкам ВМС США массированные удары и формировать в ходе этих ударов такие ракетные залпы, которые по своей плотности гарантированно превосходили бы возможности американской корабельной ПВО. С тех пор применительно к тяжелым ПКР с большой дальностью, пригодным для прорыва мощной ПВО и способным уничтожить средний боевой корабль с одного попадания, закрепилось название «ПКР оперативного назначения (ПКР ОН)». И это на самом деле так и было. Размещенные на самолетах МРА ракеты по их характеристикам (с сотнями кг мощнейшей взрывчатки) должны были применяться по кораблям водоизмещением от 10 тысяч тонн. Иначе говоря, это было средство борьбы в первую очередь с авианосцами, частично – с крейсерами УРО.
Нельзя сказать, что для ВМФ СССР эти силы были абсолютным оружием – американцы интенсивно готовились к сражениям с этими самолетами и в реальной войне наносили бы им огромные потери. Но наличие в ВМФ такого рода сил с такими ракетами давало СССР немыслимую возможность – нанести военное поражение ВМС США, пусть и дорогой ценой. Также надо помнить, что это был реально дорогой ответ – тысячи самых лучших в мире ударных самолетов с самыми лучшими в мире противокорабельными ракетами, на которых летают самые лучшие в мире летчики, стоили стране немалых денег. По некоторым оценкам – столько же, сколько стоил бы авианосный флот. Но это стало ясно в конце существования СССР, а в начале противостояния с ВМС США постройка самолетов с ракетами стала тем ходом, который крайне резко изменил баланс сил в пользу Советского Союза.
Также есть еще один принципиальный момент, актуальный и сегодня. Морские театры военных действий СССР и России разъединены. Маневр кораблями для усиления опасных направлений для нас был и остается возможным только в мирное время. А вот маневр морской ударной авиацией, который проходит через закрытое для противника воздушное пространство нашей страны, доступен всегда. И это было и остается важнейшим фактором обороноспособности страны.
Все кончилось с распадом СССР. Деградация, охватившая после этого ВМФ, ударила и по морской ракетоносной авиации. Она непрерывно сокращалась, пока наконец не была полностью упразднена в 2010 году, с передачей уцелевших Ту-22М3 в состав Дальней авиации (ДА) ВКС России. Однако при всем уважении к ДА, она не заточена для ударов по надводным целям, а значит, у России не осталось средств воздушного противодействия американским авианосным ударным группам.
Как это ни прискорбно, ВМФ России, по сути, сам убил свою авиацию. В условиях обвального сокращения личного состава руководство ВМФ, которому подчинялась Морская авиация, с легкостью кидало «под нож» авиационные части, ибо сокращение всего лишь одного авиаполка означало сохранение эскадры или флотилии более близких сердцу любого моряка кораблей. О том, что сегодня главным ударным оружием на море является авиация, мало задумывались. Как о том, что потеря МРА автоматически означала потерю одного из важнейших вариантов целеуказания для корабельных ракет.
Рост амбиций Китая в определенный момент потребовал от него создания силы, способной сдерживать ВМС США. Зримым итогом этого стал взрывной рост китайского флота и национальная авианосная программа. Менее заметным для неспециалистов стал такой факт. Китайцы уже давным-давно переделали свои бомбардировщики Н-6 (некогда копия, а ныне дальнейшее развитие нашего Ту-16) в ракетоносцы и активно разрабатывают для них противокорабельные ракеты. Фактически речь идет о том, что Китай воссоздает у себя некий аналог нашей МРА. Тактические самолеты китайских ВВС тоже вооружаются противокорабельными ракетами.
Но куда более рациональным путем пошла Индия. Вместо того, чтобы строить дорогие бомбардировщики (к чему индусы объективно не готовы) или покупать их у России (что стоило бы чудовищных денег), Индия сделала ставку на оснащение ПКР ОН своих тяжелых истребителей – Су-30МКИ. Их, напомним, в составе ВВС Индии более двухсот – и поставленных из России напрямую, и собранных на местных заводах по российской лицензии.
И это очень эффективное решение. Каким бы маленьким не казался Су-30 на фоне старых бомбардировщиков, а он может нести сравнимую боевую нагрузку и превосходит их по совершенству бортового радиоэлектронного оборудования. У него также огромная дальность.
Этот самолет с ударной нагрузкой может заменить дальний бомбардировщик, а сбросив ее, превращается в многофункциональный истребитель, более чем способный защитить себя. В отличие от китайцев, индийцы не нуждаются в истребительном прикрытии – они сами и есть истребительное прикрытие. Сама же их ракета «Брамос» (от названий рек Брахмапутра и Москва) – это дальнейшее развитие концепции советских ПКР ОН. Теперь индийцы могут держать под ударом любые корабельные группы любого противника на огромной дальности. Нужно сказать, что российские инженеры и конструкторы, участвующие в проекте этой ракеты, выложились «на все сто» и создали крайне убедительный аргумент войны на море.
Вот только ВМФ России не особо в нем заинтересован.
Россия имеет и серийно производящиеся Су-30, и решения для модернизации строящихся самолетов в носители ПКР «Оникс», и сами эти ракеты. Есть морские штурмовые авиаполки, освоившие Су-30СМ. На воссоздание подобия старой МРА (но на более эффективных современных технологиях) России нужно всего лишь несколько лет и очень небольшие деньги. Гипотетическая же модернизация такого самолета под задачи носителя ПКР ОН (в первом приближении – «Оникс») сделает его по-настоящему «убойным» оружием морской войны.
Это тем более важно, когда международная обстановка вокруг нашей страны накаляется, а ВМС противников и соседей непрерывно усиливаются. География нашей страны с советских времен изменилась не принципиально, и единственное, чем флот гарантированно сможет маневрировать в ходе уже идущей войны с кем-либо – это специализированная морская ударная авиация.
Есть и альтернативный вариант ее создания. Существует проработанный проект создания «новой МРА» на основе хорошо показавших себя в Сирии Су-34. Эти самолеты имеют ряд преимуществ перед Су-30 именно как потенциальные кандидаты в ракетоносцы. РЛС у Су-34 лучше той, что применена на не модернизированном Су-30СМ, а внутренние объемы позволяют разместить больше радиоэлектронного оборудования. Есть возможность установки на этот самолет кое-каких прорывных поисково-прицельных систем. Более прочное крыло позволяет эффективнее размещать ту же нагрузку, что и у Су-30, так что есть основания считать, что Су-34 сможет нести пару дальнобойных «Ониксов», а не один, как Су-30.
Особенно большой интерес представляет гипотетическая возможность оснастить такие самолеты разрабатываемой сейчас гиперзвуковой ПКР «Циркон» в варианте воздушного базирования. Такая ракета, применяемая группой ударных самолетов в залпе с малым временным интервалом между отцепом ракет, сделает для противника невозможным отражение удара по надводному кораблю в принципе. «Циркон» гипотетически был бы идеальным средством воздушного нападения завтрашнего дня, как «Оникс» может стать идеальным инструментом сегодняшнего.
Если бы все это в нашей стране хоть кого-нибудь интересовало.
Ситуация с «Ониксом» показательна – испытанная ракета не интересует ВМФ в качестве оружия авиации. Не интересуется флот и возрождением традиций МРА на новой технической основе. Ни китайцы, ни индийцы, ни американцы, ни свой блестящий опыт нам сегодня не указ.
В то время, как основные мировые игроки XXI века делают «подход» к развертыванию авиации с дальнобойными тяжелыми противокорабельными ракетами, ВМФ России ведет себя так, как будто этих возможностей не существует. Новые ракеты испытываются только в корабельном варианте. Будет ли такое же отношение к «Циркону»?
Сегодня в ВМФ существуют отдельные морские штурмовые авиаполки, вооруженные самолетами Су-30СМ, которые готовятся применять дозвуковые ПКР Х-35, Х-59МК и сверхзвуковые Х-31А. Именно так выглядит в представлении комсостава ВМФ будущее морской ударной авиации. Спору нет, это хорошие ракеты. Но это тактическое средство – ими можно уничтожить «заблудший» фрегат или два. Но с ними не провести операцию против ударных группировок сильных ВМС. Два фрегата – это одно, а ударная группа, глубина оборонительного порядка которой измеряется сотнями километров, а зона контроля доходит до тысячи – совсем другое. «Взломать» оборону такой группы из полутора-двух десятков кораблей с десятками зенитных ракет на каждом, да еще и с воздушным прикрытием, малыми ракетами нельзя.
Для этого нужны специальные инструменты – мощные, скоростные и дальнобойные ракеты с тяжелой боевой частью, многоспектральной системой наведения, высокой помехозащищенностью каналов наведения.
Сегодня – на базе сверхзвукового «Оникса», который уже есть, завтра – на базе гиперзвукового «Циркона», который вскоре должен появиться. Нужны самолеты, способные противостоять коллективной корабельной ПВО, обнаруживать и классифицировать надводные цели в сложной обстановке, освещать для себя надводную и воздушную обстановку в целом, защищать себя мощными помехами и противостоять современным вражеским истребителям. Нужны соединения, обученные всему этому, доктрина их боевого применения и учения.
Увы, но все это создают только Индия, Китай и отчасти США. Россия, которая в советское время стала родоначальницей ракетоносной ударной авиации дальнего действия, а сегодня владеет самыми эффективными решениями для ее воссоздания на новом техническом уровне, стоит в стороне. Создав когда-то базовые ударные соединения ракетоносной авиации, дав толчок к появлению таких соединений за рубежом, снабдив желающих нужной техникой, мы сами становимся отстающими в этой гонке возможностей.
