Передача государственного пакета акций Сбербанка от Банка России (который по Конституции, как бы мало она ни значила в нашей стране, является органом государственного управления), производит странное впечатление — не только в силу ожиданий форсированной приватизации, но и потому, что перекладывание госимущества из одного кармана государства в другой сопровождается выделением из бюджета астрономической суммы в 2,7 трлн.руб. Напомню, что это втрое больше, чем нужно для обеспечения гражданам России конституционного права на жизнь, то есть гарантирования им прожиточного минимума (причем деньги граждан окажут мощное стимулирующую воздействие на экономику и через налоговую систему довольно быстро вернутся в бюджет). Однако российское государство в принципе отказывается рассматривать вопрос об обеспечении своим гражданам даже этого, наиболее фундаментального права (равно как и других наиболее актуальных вопросов общественной жизни, включая пересмотр итогов приватизации, отмену повышения пенсионного возраста и введения прогрессивной шкалы налогообложения), — без тени колебания выделяя при этом втрое большую сумму на выполнение технической по своей сути операции. Поскольку имущество Банка России по определению является федеральной собственностью, правительство могло забрать акции Сбербанка, вообще ничего не платя за них; при желании можно было в течение трех дней подготовить и принять соответствующий закон. Но на деле об этом не было и речи: вместо передачи имущества представители правящей либеральной тусовки говорят исключительно о «продаже», а вокруг цены этой продажи было сломано немало копий. Дискуссии о ней шли много недель, и решение о продаже по «рыночной» цене (хотя на рынке обращается лишь незначительная часть акций) стало грандиозной победой Банка России в подлинной аппаратной войне. Разговоры о том, что эти 2,7 трлн.руб. станут-де прибылью Банка России и поэтому немедленно вернутся в бюджет, не убеждают. Перечисление прибыли Банка России в бюджет производится раз в году — до 1 августа; поэтому средства, перечисленные ему из Фонда национального благосостояния, могут оставаться в его распоряжении (и использоваться им по своему усмотрению, например, для получения прибыли) до 1 августа следующего года. Кроме того, в федеральный бюджет перечисляется не вся прибыль Банка России, а лишь ее 75%. Соответственно, в случае выполнения закона бюджет (а значит, и налогоплательщики России) лишится 675 млрд руб. — эквивалент почти 11 млрд долл. Правда, норма о перечислении в бюджет 75% прибыли Банка России корректируется практически ежегодно. Так, в 2016 и 2017 годах бюджет забирал себе 90% прибыли — в качестве временной меры, а по итогам 2018 года получил все дивиденды, перечисленные Сбербанком Банку России, — предусмотрев возвращение этой суммы по итогам 2019 года. Поэтому, возможно, после передачи акций Сбербанка в управление Фонду национального благосостояния (что весьма странно, так как управление госактивами должно осуществлять Росимущество, — но, похоже, феодальная раздробленность различных правительственных ведомств аннулирует любые управленческие нормы) будет принят еще один специальный закон о порядке использования переданных Сбербанку 2,7 трлн.руб. Однако пока существует твердая уверенность, что значительная часть этих средств не будет включена в состав прибыли Сбербанка. Конечно, руководство Банка России — это не московская мэрия, дикими расходами на «благоустройство» доведшая городской бюджет до дефицита. Но ведь у Банка России есть совершенно очевидные и весьма значимые статьи расходов. Прежде всего, в рамках антиинфляционной политики он изымает ликвидность у банковской системы, — и должен платить за эти изымаемые средства. Часть 2,7 трлн.руб. — причем ощутимая часть — уйдет на покрытие возникающих таким образом убытков. Необходима и докапитализация Агентства страхования вкладов. Повседневное мошенничество с последующим отъездом банкиров в Лондон или Израиль требует огромных средств — и, вероятно, они будут взяты в том числе из перечисленных за Сбербанк средств. Наконец, если передача акций Сбербанка от одного органа госуправления другому оформляется как рыночная продажа, — она должна сопровождаться всеми атрибутами рыночной продажи, включая значительные комиссионные, выплачиваемые консалтинговой компании, выступающей организатором данной сделки. Без этого «продажа» просто будет недостаточно рыночной, — равно как и без значительных премиальных сотрудникам всех структур (включая, конечно, и правительство), участвующим в ее осуществлении. Впрочем, чему удивляться — главной задачей российских либералов представляется блокирование развития России. Именно для этого Фонд национального благосостояния, созданный для пополнения дефицита Пенсионного фонда и никогда не использовавшийся для этой цели, был ограничен заведомо недосягаемым, как казалось в момент его создания, потолком в 7% ВВП. Когда же этот потолок был превышен благодаря сказочной мировой конъюнктуре, деньги налогоплательщиков решили просто отдать Банку России. А об остальных триллионах наших денег, замораживаемых в федеральном бюджете (на 1 февраля их общая сумма составила 13,5 трлн.руб.), правительство России отказывается говорить в принципе. Ведь если оно признает собственные отчеты, эти средства придется направить на благо страны, что представляется либералам, обслуживающим глобальных спекулянтов, совершенно недопустимым. Бизнес в России: Продажа Сбербанка: Греф согласен быть премьером, но не заместителем Новости Госдумы: Правительство внесло в Госдуму законопроект о покупке Сбербанка