Признаться честно, я не собирался писать рецензию на режиссерский дебют Алексея Казакова «Побочный эффект», с точки зрения критики здесь не о чем говорить. Попытка снять русский хоррор обернулась очередным позором: смотришь кино и не знаешь, куда деться от стыда. Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Если вспомнить последние фильмы ужасов из России (например, «Невеста» 2017, «Русалка. Озеро мертвых» 2018, «Тварь» 2019), «Побочный эффект» не становится каким-то сверхплохим, он прекрасно гармонирует со своими кинобратьями, копошась в выгребной яме жанрового российского кино. Некоторые критики пытались оправдать фильм модным и бессмысленным словом постхоррор, которое применяется к новым ужастикам, не использующим традиционные приемы для устрашения зрителя. Это все, безусловно, увлекательно, но ведет в тупик. От того, что на фильм будет наклеен блестящий ярлык, он не превратится в качественную картину. Тем более, в нашем случае даже неподготовленному, «ненасмотренному» зрителю ясно, что «Побочный эффект» — это именно неудачный хоррор (а не что-то там еще), он не справляется со своим назначением — делать так, чтобы было страшно. Но что в этом фильме действительно любопытно? Как и в любом элементе массовой культуры, в «Побочный эффект» вшиты культурные мифы. Мифы не в смысле предания или сказания, а как деформированный образ реальности, созданный в определенных целях как дискурс. Еще в 50-х годах прошлого века французский семиотик Ролан Барт предпринял попытку анализа массовой культуры на примере газетных статей, фильмов, литературы, рекламы и даже спортивных мероприятий. В книге «Мифологии» он прекрасно выразил суть мифа и определил его идеологическую принадлежность: «Миф представляет собой… некое сообщение… это форма, способ обозначения… Миф — это похищенное и возвращенное слово. Просто оно возвращается уже не совсем таким, каким было похищено; при возвращении его поставили не совсем на свое место». Если начать препарировать русский хоррор, то можно легко обнаружить такие мифы, корпусы стереотипов, навязываемые сверху. Давайте взглянем на «Побочный эффект» сквозь семиотическую оптику и выделим наиболее очевидные из них. Экстрасенсы как похищенная запредельность По сюжету фильма муж, прибегая к помощи экстрасенса, пытается стереть из памяти жены кошмарную ночь, когда супруги подверглись нападению грабителей в собственном доме. Феномен экстрасенсорики сегодня — это тема отдельного разговора. Засилье разного рода магов, астрологов, парапсихологов, экстрасенсов и гипнотизеров на телевидении и в интернете давно сформировало стереотип, что можно прийти к такому вот «уникальному человеку» и решить все свои проблемы. Почему любимый тебя не любит, как проклясть злейшего врага, какую кашу съесть, чтобы стать денежным магнитом. К тому же у человека всегда есть тяга к запредельности, ирреальности, которая вытеснена из современного мира. Массмедиа как бы похищает трансцендентное и возвращает современному человеку готовый продукт, шаблон, который с удовольствием, не напрягаясь, можно потребить. Фантомные боли советского прошлого Оказывается, что девушка-экстрасенс в фильме — из прошлого. Создав (или найдя) пространственную дыру, она с легкостью перемещается между сегодняшней Россией и Россией Советской. Кроме всего прочего, она имеет прямое отношение к НКВД, но какое именно — остается загадкой. Зрителям она показана руководящей массовым расстрелом деревенского населения. Понятное дело, какие вещи сегодня ассоциируются с СССР: ГУЛАГ, массовые казни, НКВД, КГБ, тоталитаризм, сталинизм и т. д. Это и есть навязанный миф, современный либеральный дискурс. Барт писал: «Функция мифа — удалять реальность, вещи в нем буквально обескровливаются». Функция либерального дискурса — обескровить историю, оставить в ней только плохое, чтобы сегодня мы чувствовали лишь фантомные боли в несуществующей стране. Православный симулякр Русский хоррор не может обойтись без православной мистики, хотя на первый взгляд религиозная тематика здесь отсутствует либо совсем незначительна. Главный герой — архитектор, он занимается проектированием церквей. Особое внимание в картине отводится Храму Святого Николы около Дома на набережной; девушка-экстрасенс, как выясняется, крещена (нам показали обряд крещения), несмотря на свою демоническую природу; в потусторонней части квартиры супругов кучей свалены иконы, напоминающие ненужную мебель. Все эти религиозные отсылки на деле не имеют концептуального значения. Они — как рычаги, при нажатии на которые ничего не происходит. В чем же здесь миф? Сфера конфессионального в России превратилась в разнородный симулякр. Народный авторитет священников подорван, церковь перестала быть духовным убежищем человека, соединившись с государственным аппаратом. Для массового сознания православие мифологизировалось в такую же непонятную, как в фильме, груду икон, сваленных в темной, заброшенной квартире. Естественно, это не все мифы в «Побочном эффекте», их там гораздо больше, но даже по этим можно сказать многое. Раздражает, что от, казалось бы, простого ужастика можно действительно получить побочный эффект. Раздражает, но одновременно и страшно интересует. Кино и театр Скончался актер Валерий Хлевинский Коренева похоронили на Введенском кладбище «Профессия такая идиотская»: Олег Меньшиков высказался об актерах СМИ: пропал муж актрисы Ирины Лачиной (2319)