В Театре у Никитских ворот прошла премьера спектакля «Дон Кихот», в основу которого легла одна из самых известных пьес Михаила Булгакова, написанная по роману Мигеля де Сервантеса. Оба классика объединились в постановке Марка Розовского, создав свою трактовку произведения — психологическую историю напоминания миру об отверженности и в тоже время, наперекор всему, стремления к великой идее — быть понятым и принятым. По мнению режиссера, главная идея постановки — чтобы мировое зло сгинуло и наступил новый «золотой век», прекрасная мечта Рыцаря Печального образа. Журналисту «Свободной прессы» удалось после премьерного показа, который прошел под овации зрительного зала, поговорить с Марком Розовским и заглянуть в закулисную работу. — Обычно начинаю репетировать сразу два спектакля одновременно. Я делал «Свадьбу» по Зощенко и параллельно шла репетиция «Дон Кихота». Материал сложный. В работе есть разные периоды — когда распределяешь роли, ищешь сценографическое решение. Потом идут первые репетиции, возникает постижение материала, обращение к первоисточнику, начинаешь копаться и открывать для себя новые его грани. Потом возникают споры — что для меня ценно, какие-то вещи, которые не сразу были ясны, идет погружение в работу, — рассказывает Марк Григорьевич. По мнению режиссера, Дон Кихот — скрытое подобие Христа, что ярко отражает последняя сцена, которой он умышленно сделал знаменитую битву с мельницей. Актеры облачены в черные костюмы и «бьют» Дон Кихота лопастями мельницы — палками. Розовский показывает зрителю, что суть человека — его душа и идеи, а путь Дон Кихота — это душеспасительное деяние в противовес злодеянию. «Злодеяние состоит их „деяния“ и „зла“. Дон Кихот — одиночка, но он не проповедник. У него нет учеников, и он не окрылил человечество текстом своего Евангелия. Он был всего лишь Рыцарем Печального образа, воплощением благородства и бесстрашия. Образ Дон Кихота — не конкретный человек, а глобальное понимание того, что мы называем „донкихотством“. Иисус — неубиваем. Точно так же неубиваем Дон Кихот. Точнее, убиваем конкретный рыцарь, а вот донкихотство бессмертно», — подчеркнул мастер. Самой сложной сценой для Розовского в «Дон Кихоте» стал финал, который, по задумке режиссера, должен стать «тихим» заключением динамичного действия, полного эмоций и всплеска ярких красок. «Конец спектакля должен быть импульсом для зрителя — мучительной точкой к его дальнейшим размышлениям. Это всегда сложно. А вот для режиссера основная работа — это начало и середина спектакля, и когда все уже окончательно готово, то возникает чувство абсолютного облегчения и даже, я бы сказал, опустошения. Но конечная сцена „Дон Кихота“ — начало пути для каждого зрителя», — сказал он. Стоит отметить актеров, занятых в спектакле, образы которых Розовский подбирал с особым трепетом. Так, главную роль Дон Кихота великолепно сыграл Станислав Федорчук, его верного оруженосца, друга, весельчака исполнил заслуженный артист Юрий Голубцов. Яркий образ прекрасной Дульсинеи, которая перевоплощается за секунды из старухи в роскошную девушку, сыграла Яна Прыжанкова, а роль Сансона Карраско сыграл заслуженный артист Денис Юченков. Каждая роль в спектакле уникальна и тщательно подобрана Розовским. «Для театра „Дон Кихот“ — это еще и серьезная внутренняя задача, подарок, потому что актеры получают роли и возможности проявить себя в настоящей, классической литературе, в настоящей судьбе, без всяких ухищрений, желания „держать правой рукой левое ухо“, выпендриваться и эпатировать. Мы поставили трагифарс, трагикомедию на самый известный сюжет мировой литературы и это получилось свежо», — подчеркнул Розовский.