Надежда на то, что острая фаза паводка в Оренбуржье заканчивается, оказалась преждевременной. На частном водохранилище на границе с Казахстаном произошел перелив через дамбу, вода вновь может прийти в Орск, забеспокоилась мэрия российского города. Обращает на себя внимание предупредительность чиновников, которые раньше не очень-то торопились бить в колокола об опасности. Как будто теперь они чего-то опасаются. Народа? Или гнева вышестоящего начальства? Возможно, и того, и другого. Жители коттеджного поселка «Дубовый плес» из Оренбурга, дома в котором затоплены по самую крышу, записали видеообращение к Владимиру Путину. Мало того, что люди потеряли имущество, на многих висят ещё кредиты и ипотека. Они не верят, что получат адекватное материальное возмещение. И поэтому «слёзно просят» президента, как гаранта Конституции, полного возмещения ущерба. Раз ЧС федерального масштаба — деньги на бочку. Обращение «к царю» — традиционный для России способ решения проблем. Не так, а по-взрослому, поступили жители другого посёлка — Перовского. Они не стали ждать милости ни от природы, ни от начальства, а взяли свою судьбу в собственные руки — построили дамбу, которая спасла их дома от затопления. Сами. Собрали средства (3 млн рублей), спроектировали насыпь, заказали тысячи кубометров глины и пять суток общими усилиями — мужчины лопатами, женщины помогали чем могли тоже — возвели сооружение длиной более 1,5 км. И всё получилось. Урал отступил. Победа над стихией спонтанно сплотившейся группы жителей вызвала невиданный энтузиазм у людей по всей стране. СМИ пишут об этом с гордостью, проецируя ситуацию и на другие подтопленные регионы и, кажется, втайне надеясь, что однажды все россияне научатся преодолевать трудности вот так, самостоятельно, смело и энергично. Ведь никто из местных властей жителям Перовского в строительстве дамбы не помогал. Более того, некоторые чиновники даже угрожали наказать их за самовольную стройку. Этот частный случай заставляет задуматься об отношениях между населением и чиновниками в целом. С одной стороны, активные люди в экстремальной ситуации снимают с начальства часть их обязанностей и это подспорье. Но если так пойдёт дальше, они станут решать все насущные местные вопросы сами: ремонтировать дороги, сажать деревья, нанимать охрану, то однажды встанет вопрос, а кто же здесь власть? И зачем нужны те, кто действует неэффективно? Анархизм какой-то, если не сказать хуже — гражданское общество. Примеры неэффективности местного начальства уже раскопали федеральные СМИ. По данным «Известий», расходы на эксплуатацию дамбы в Орске за несколько лет упали с 2,7 до 1,6 млн рублей. Хотя о надвигающемся сильном паводке было известно, в городском бюджете оказались другие приоритеты: 4,1 млн рублей потратили на клумбы, ещё 727 тысяч — на цветники рядом с мэрией, а 268 млн — на благоустройство площади перед администрацией. То есть в 167 раз (!) больше, чем на годовое обслуживание дамбы. Ещё одна проблема — слабая коммуникация властей с гражданами. «Мы поехали в поселок Малый Кумачок, — рассказала депутат Госдумы от Оренбургской области Нина Останина. — Собрались почти все жители. Четверо суток без воды, без газа, без света и без главы района, который ни разу не приехал. Мы ему позвонили, напомнили, что у него тут люди. Уже через два часа привезли воду и хлеб. А на следующий день он сам приехал и дал команду восстановить свет и начать восстановление газа. Так четыре дня 400 человек ждали". По мнению Останиной, власти должны компенсировать жителям посёлка Перовский их расходы на дамбу. Ведь они сделали за чиновников их работу. Об этом депутат намерена написать в правительство Михаилу Мишустину. Своим видением ситуации, связанной с наводнением, с «СП» поделились жители региона. — Для обеспеченных местных жителей строиться за городом престижно, — рассказала технолог-сыродел из Оренбурга Валентина Романова. — И неважно, что приходится стоять в пробках… Как правило это однотипные коттеджи. Это видно по крышам затопленных домов, многие из которых двухэтажные. Посёлок Перовский как раз к ним относится. Большинство людей, живущих там — совсем не бедные. Жильё там недешевое — от 5 млн рублей, а до потопа, наверное, было ещё дороже (если жильё ипотечное, то оно застраховано). Жители Перовского могли себе позволить собрать с посёлка 3 млн рублей на дамбу. Интересно, что выглядит она не хуже, чем дамба в Орске почти за миллиард. Это говорит о том, что на власть у них надежды не было. Тут это норма. Местные власти живут сами по себе. Например, губернатора Паслера за всё время его работы в Оренбурге я увидела «в деле» впервые. Такое впечатление, что чиновники в ступоре. О том, что можно и нужно предотвращать паводок, даже не думают. Никто не работает на опережение. Людей никто толком не предупреждал о наводнении. Тянули до последнего. Никто заранее не позаботился вовремя перевести детей в школе на дистанционку. Решили только тогда, когда её уже затопило. Пока не начало топить сам Оренбург, на затопление пригородов тоже внимания особого обращали мало. На местные власти уже никто не надеется. Поэтому люди начинают самоорганизовываться, создавать какие-то сообщества. Случай со строительством дамбы не единственный. Есть и другие. Мужики, которые их охраняли, курсировали на лодках, спасали животных. Ведь осталось множество собак на привязи. А один даже спас лошадь, которая почти утонула. Не сам, конечно, вызвал МЧС. Также, почти все транспортники Оренбурга, частники, вызвались бесплатно перевозить эвакуированным вещи. Это круто. Милосердие ещё знакомо людям. Другой позитив — в Сорочинске (область) подростки помогали переезжать людям с домашними животными. Но есть и негатив — в Орске в какой-то момент воду людям продавали по 100 рублей за литр. «СП»: Это всё последствия стихии… — Когда-то в большой ещё стране река Урал была одна на всех и её контролировали из единого центра, начиная с истока в Башкирии до устья в бывшем Гурьеве, а теперь казахстанском городе Атырау. Земснарядами углубляли дно, меняли профиль реки, чтобы вода уходила «в глубину» и Урал не разливался сильно. Да и Оренбург не просто так переносили с места на место. Урал — река с характером и каждые четверть века доказывает это. Ко всему этому можно было подготовиться. — Когда здесь возникли проблемы с водой, местные коммерсанты раздавали воду людям за свой счёт, — продолжает житель Орска Александр Карандеев. — Всегда был уверен, что наши люди пассивны в массе своей, но когда пришло такое горе, оказалось, они способны на многое. Когда начала подниматься вода, определенная часть населения активизировалась. Это была самоорганизация. Себя они называют волонтёрами. Но, по сути, это стихийные энтузиасты. Хотя есть и волонтёры от общественных организаций. «СП»: Что конкретно они делали? — Кормили и обеспечивали быт МЧСовцев, которые съехались сюда из самых разных регионов, но поддержка их размещения и местными, и областными властями была слабая. Пункты для эвакуированных толком ничем обеспечены не были. На горе Преображенской, это высотная точка Старого города откуда пошел Оренбург (изначально он стоял на месте Орска, потом перенесён ниже по течению Урала — «СП»), был пункт, где просто не было ничего. Люди создавали самодеятельные ячейки по оказанию помощи. Рядом есть музей — отдел орского музея. Так вот экспонаты его заведующая отделом сама погрузила в личное авто и вывезла на гору, поскольку чиновники от культуры просто забили на всё. Это их не красит. Результат активности власти заметить трудно. Такое ощущение, что глава Орска существует параллельно населению. У меня дома прямо сейчас нет воды. И это проблема всего Октябрьского района (Новый город), в котором живёт почти 80 тысяч человек. «СП»: Всё внимание дамбе, наверное… — Разрушение дамбы не стало неожиданностью. Её строили еще при прошлом главе Орска — Берге. Его сын непосредственно участвовал. Денег потратили почти 1 млрд рублей, но, похоже, часть их исчезла. Я тогда работал в СМИ и мы много писали об этом. Завели дело. И еще. Много утопленников и пропавших. Хотя официально говорили о трёх погибших. Эту тему тоже замалчивают. Водолазов нет. Трупы, еще не всплывшие, остаются плавать по городу. Почти как в 1922 когда в Орске было тоже огромное наводнение и голод.