В среду, 8 мая, Пресненский суд Москвы огласил приговор в отношении полузащитника футбольного клуба «Краснодар» Павла Мамаева, нападающего «Зенита» Александра Кокорина, его младшего брата Кирилла Кокорина, а также их приятеля Александра Протасовицкого виновными по делу о драках в Москве осенью прошлого года. «Они совершили хулиганство, то есть грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу», — с таких слов начала оглашать вердикт судья Елена Абрамова. Гособвинение, напомним, просило суд приговорить Мамаева и Протасовицкого к 1 году и 5 месяцам заключения в колонии общего режима, братьев Кокориных — к 1 году и 6 месяцам колонии общего режима. Суд, изучив все материалы дела, в итоге назначил обвиняемым реальный срок лишения свободы. Мамаев приговорен к одному году и пяти месяцам колонии общего режима, Кокорин-старший — к году и шести месяцам колонии общего режима. Именно такой срок просила и прокуратура. С учетом времени, проведенного в СИЗО, форварду «Зенита» осталось отсидеть в колонии 7,5 месяца, полузащитнику «Краснодара» — 6,5… В былые времена спортсмены тоже попадали за решетку Часто — известные, познавшие уважение и славу. Чем выше они поднимались, тем больнее им было падать. Но многие мужественно принимали удары судьбы, не ломались… Братья Старостины Они были в Советском Союзе непререкаемыми авторитетами, футболистами, которых знала вся страна. Их называли символами и создателями московского «Спартака». И вдруг… В марте 1942 года нарком внутренних дел Лаврентий Берия отправил Сталину письмо, в котором, в частности, говорилось: «НКВД СССР располагает материалами, свидетельствующими о профашистских настроениях и вражеской работе спортсменов: Старостина Николая Петровича, члена ВКП (б), председателя Московского городского общества «Спартак»; Старостина Андрея Петровича, члена ВКП (б), директора фабрики «Спорт и туризм», и Старостина Петра Петровича, члена ВКП (б), директора Производственного комбината об-ва «Спартак…» Далее в донесении сообщалось, что Старостины распространяют клеветнические измышления в отношении руководителей партии и советского правительства. Они рассчитывают на приход немцев в Москву и при оккупационном режиме намереваются занять руководящее положение в «русском спорте». Братья были арестованы. Кроме антисоветской деятельности, им предъявили обвинение в спекуляции валютой, хищении крупных сумм денег, продуктов, а также в освобождении состоятельных москвичей от фронта. В результате Старостины были осуждено на десять лет. Николай Петрович был помилован в 1945 году — этому способствовал Сталин-младший, который хотел устроить его в структуру команды ВВС, которую опекал. Другие братья отбыли весь срок. В 1955 году дело Старостиных было пересмотрено, приговор отменен. Печальное время было забыто, они снова пользовались почетом и уважением. В частности, Николай Петрович в течение почти сорока лет возглавлял общество «Спартак». Андрей Петрович занимал должность председателя федерации футбола Москвы. Эдуард Стрельцов О том, что случилось с Эдуардом Стрельцовым, сказано и написано столько, что снова возвращаться к этой истории не стоит. Можно лишь снова пожалеть, что такой случай имел место. И то, что уникальный футболист оборвал свою карьеру в расцвете таланта. В 1957 году 20-летний Стрельцов номинировался на «Золотой мяч» — приз лучшему футболисту Европы, учрежденный журналом «Франс футбол». Советский футболист оказался седьмым в списке, но многие были уверены, что скоро он станет первым и даже затмит великолепного Пеле. Но это всего лишь предположения. Было масса случаев, когда игрок подавал надежды, но его талант рассыпался, как хрустальная ваза. Впрочем, специалисты считали, что дарование Стрельцова было особого рода. Не зря же он, вернувшись на поле в 28 лет, заиграл, как ни в чем не бывало, словно не было долгих, мучительных пяти лет, проведенных за колючей проволокой. Эдуард Анатольевич, полысевший, потяжелевший, впечатлял — и тонким пасом, и поразительным виденьем поле, и неожиданными финтами. Он снова попал в сборную СССР, и болельщики — не только «Торпедо», но и других команд — были от него без ума. Мы никогда не узнаем, что же на самом деле произошло в поселке «Правда» темной майской ночью 1958 года. Картина происшедшего была намеренно смазана, показания свидетелей искажены. Судьи же вынесли приговор, продиктованный сверху, чуть ли не из самого Кремля. Сам Стрельцов по этому поводу особо не распространялся. Казалось, он чувствовал вину, но она была, на его взгляд, не адекватной содеянному. Юрий Севидов Я знавал Юрия Александровича Севидова. Несколько раз мы встречались в журналистской ложе стадиона «Динамо» во время футбольных матчей. Он был неизменно вежлив, доброжелателен. Давал короткие и четкие комментарии по поводу возникающих на поле ситуаций. Севидов был сыном известного футбольного тренера Александра Севидова. Это был как раз тот самый случай, когда яблоко от яблони падает совсем рядом. Не помню Севидова-младшего в игре, но рассказывали, что он был форвардом очень приличным, техничным. Поиграл в Кишиневе, где работал отец, проявил себя. И его позвали в элитный «Спартак». Но и там парень не оплошал. Заслужил уважение не только за умение, но и за эрудицию. Он был человеком начитанным, за это в команде его прозвали Философом. …Севидов наверняка долго проклинал себя, что в тот роковой день, 18 сентября 1965 года, не снизил скорость своего «Форда» возле высотки на Котельнической набережной. Перед мостом, где Яуза впадает в Москву-реку, на дорогу внезапно выскочил пожилой мужчина… Человек, которого сбил футболист, оказался академиком Дмитрием Рябчиковым, членом-корреспондентом Академии наук СССР, орденоносцем, лауреатом Сталинской премии. Севидов спустя много лет рассказывал: «В соседнем потоке „скорая“ ехала — она потерпевшего и подобрала, он в полном сознании был, но отвезла не в „Кремлевку“, а в обычную больницу. Там дежурный хирург на часок отпросился, оставил вместо себя студента. Тот 62-летнему человеку дал наркоз, и сердце не выдержало…» На следующее утро Севидова арестовали. Прямо на спартаковскую базу в Тарасовке милиционеры пригнали воронок и Севидова в него усадили. Судебный процесс был шумный, зал был переполнен. Футболиста клеймили в газетах и на собраниях, называли «убийцей академика Рябчикова». Строго наказать виновного требовал сам президент Академии наук СССР Мстислав Келдыш. Так вышло — Севидову дали десять лет. Он отсидел половину срока. Вышел на свободу, готов был снова играть. Но в «Спартак» его не взяли — ведь замаранный! Пришлось ехать на периферию, с начальственных глаз долой, в далекую Алма-Ату. Но в «Кайрате» Севидов поиграл недолго. Так же мало тренировал. Зато долго работал в «Советском спорте», комментировал — и весьма спокойно, профессионально, не в пример нынешним крикунам и говорунам — футбольные матчи на телевидении. О своем прошлом Юрий Александрович старался не вспоминать. Словно перечеркнул его — было и быльем поросло. Только потерянного времени было безмерно жаль… Виктор Агеев Побывал в заключении и знаменитый советский боксер Виктор Агеев Он был дважды чемпионом Европы, четыре раза выигрывал чемпионат СССР в среднем весе. Агееву принадлежит уникальная победная серию — он выиграл 34 международные встречи подряд! Характер у боксера был резкий, взрывной и — не только на ринге. Однажды он устроил скандал в московском кафе «Лира» — оно находилось на Пушкинской площади, на месте нынешнего Макдоналдса. Агеев шумно «отдыхал» вместе со своим приятелем боксером-тяжеловесом Александром Васюшкиным. Какие-то люди из компании за соседними столиками осмелились — знали бы они, какой крепости кулаки у этого парня! — сделать замечание Виктору. Тот вроде бы успокоился, но обиду затаил. И выйдя из кафе, решил продолжить «знакомство» с этими людьми уже на улице, за углом. Поговорили на повышенных тонах. Потом завязалась драка. Разумеется, боксеры выиграли этот неравный бой. И тут вмешалась подоспевшая милиция… Не правда ли, эта история немного напоминают ту, в которую вляпались Кокорин и Мамаев? То, что произошло в «Лире», описал Виктор Васильев в очерке «Ночной раунд», опубликованном в «Советском спорте» в августе 1968 года. Материал был хлесткий, беспощадный. Журналист припомнил звезде бокса его прежние грехи, но особо упирал на последнее «приключение». «Агеев предал своих товарищей, предал бокс, опустив его с высоты красивого, мужественного спорта до уличного побоища, — писал Васильев. — Предал он, конечно, и своих многочисленных почитателей, которые верили в него, восхищаясь его стилем, выглядевшим таким тонким и эстетичным, верили — и оказались жестоко обманутыми». Но здесь аналогия с кокоринско-мамаевской эпопеей заканчивается. Агеева не посадили, а дисквалифицировали и лишили звания мастера спорта. Об Олимпиаде в Мехико, на которой Виктор собирался выступать, пришлось забыть. Хотя там он мог выступить успешно. Спустя почти три года Агеев все же угодил за решетку. На этот раз он избил милиционера возле ресторана «Метрополь». Страж порядка пытался вразумить боксера, но бедолага не знал, какой у чемпиона потрясающий хук справа и апперкот слева. В результате короткого боя милиционер получил переломы и сотрясения… Агеев вышел на свободу в 1975 году. Однако возникли трудности с пропиской в Москве. Говорят, боксеру помог Иосиф Кобзон. Он же помог Виктору Петровичу устроиться тренером. Агеев подготовил многих известных боксеров. Среди его учеников — Виктор Рыбаков, ставший трехкратным чемпионом Европы. Он, между прочим, тоже сидел… P. S. Говорят, на ошибках учатся. Но всякий раз мы видим примеры опровержения этой истины. Люди неосторожны, самонадеянны, ими движут непомерные амбиции. Они часто забывают, что есть законы, правила приличия и иные нормы, которые не дозволено переступать. Именно об этом запамятовали Кокорин и Мамаев. Но, может быть, вспомнят другие? Спортивные скандалы: Дело Кокорина и Мамаева: В Питере возмущены решением прокурора Новости футбола: Турецкого футболиста обвиняют в том, что он резал соперников на поле