Событие дня:
Москва C
В 2019 году Сербия стала самой быстрорастущей экономикой Европы — темпы увеличения ее ВВП заметно превосходят как средние по Евросоюзу, так и динамику глобальной экономики. Преувеличивать это достижение вряд ли стоит: после катастрофического спада в конце прошлого столетия Сербия по-прежнему остается одним из самых небогатых европейских государств. Политика экономической многовекторности, которая ассоциируется с именем нынешнего президента, а до этого премьер-министра Александра Вучича, уже приносит немалый эффект в виде притока внешних инвестиций, стабилизации курса национальной валюты и принципиального снижения инфляции. Однако вопрос, удастся ли Сербии достигнуть стабильного процветания, остается открытым — зависимость страны от внешних капиталов имеет совершенно очевидные риски.
Новая балканская звезда
По данным сербской статистики, в прошлом году ВВП страны увеличился на 4% при прогнозе роста на 3,5%. В недавно опубликованном отчете Европейской комиссии по странам-кандидатам на членство ЕС Сербия была признана самой быстрорастущей экономикой в регионе: за три квартала прошлого года ее ВВП прибавил 4,8% в годовом выражении. Главным источником этого роста названо значительное увеличение инвестиций, поддержку которому оказывают потребление частного и государственного секторов.
Быстрый рост экономика Сербии показывала и в 2018 году — 4,4%, что также оказалось выше большинства прогнозов. Тогда Financial Times отмечала, что Сербия вышла на первое место в мире по прямым иностранным инвестициям относительно величины экономики — в 2018 году в страну было привлечено 107 соответствующих проектов, на треть больше, чем годом ранее.
Начало нынешнего цикла роста в сербской экономике относится к 2016 году, когда ВВП страны увеличился на 2,7%, что стало лучшим показателем с момента глобального кризиса 2008 года. Из-за длительной послекризисной стагнации накопленный эффект пока невелик — за последние десять лет экономика Сербии выросла всего на 19,6%. Однако прежде она уже демонстрировала возможности быстрого роста — после 1999 года, когда страна была подвергнута бомбардировкам НАТО, экономика стала восстанавливаться очень быстро, хотя последствия жесточайшего кризиса 1990-х годов так и не были преодолены полностью.
По размеру ВВП на душу населения Сербия в середине прошлого десятилетия оказалась лишь в восьмой десятке стран мира, значительно уступая по этому показателю не только двум бывшим югославским республикам, ставшим членами Евросоюза — Хорватии и Словении, но и таким своим соседям, как Венгрия, Болгария, Румыния и Черногория. В 2017 году, по оценке МВФ, подушевой сербский ВВП по паритету покупательной способности составлял 16,4 тысячи долларов — меньше, чем у стоящих чуть выше в списке Коста-Рики, Ирака и Ботсваны.
Но теперь Сербия, похоже, всерьез намерена преодолеть разрыв со своими соседями — власти страны говорят о необходимости добиться ежегодного роста ВВП не менее, чем на 4,5%. В переводе с абстрактных макроэкономических показателей на общечеловеческий язык это означает, что экономический рост должно ощутить все население страны — как правило, это происходит, когда статистика фиксирует рост ВВП выше 4%.
Для Сербии сохранение набранных темпов будет означать прежде всего возможность существенно увеличить зарплаты и пенсии, а также снизить безработицу. Ее уровень по-прежнему высок, однако положительная динамика налицо: еще в 2016 году безработными были 17% сербов, к 2018 году этот показатель опустился до 13%, а в 2020 году, согласно прогнозу Еврокомиссии, безработица может достигнуть исторического минимума в 10,9%.
Признаки стремительного выздоровления
Фундаментом для последних успехов сербской экономики стала победа (хочется верить, что не временная) над двумя хроническими недугами экономики страны, которые достались ей в наследство от Югославии — высоким уровнем инфляции и постоянной девальвацией национальной валюты динара. Собственно, эти две болезни и погубили некогда процветающую югославскую экономику: каждое очередное снижение курса динара провоцировало новый виток инфляции, а регулярные внешние заимствования приводили к тому, что этот цикл воспроизводился снова и снова. Результатом этого стала гиперинфляция начала 1990-х годов, когда динар окончательно потерял покупательную способность — купюры того времени с большим количеством нулей давно стали в Сербии ходовым сувениром.
Последнее по времени значительное падение курса динара произошло в 2010—2011 годах, когда за полтора года сербская валюта обесценилась почти на четверть, с 95 до 120 динаров за евро. К 2016 году динар плавно опустился до своего исторического минимума — около 125 пунктов за евро, но затем укрепился до 117−118 пунктов и пребывает в этом состоянии вот уже три года — исключительная и непривычная для сербских денег стабильность.
Эффективными оказались и меры по борьбе с инфляцией. Еще в начале прошлого десятилетия ее уровень был стабильно двузначным, однако начиная с 2004 года инфляция в Сербии не превышает 4% годовых, а в сентябре прошлого года был достигнут рекордно низкий ее уровень — 1,1% в годовом измерении. Одновременно со снижением инфляции национальный банк страны резко опускал учетную ставку — с 11,75% в середине 2013 года до нынешних 2,5% годовых, что создало хорошие условия для расширения кредитования бизнеса и населения.
Ускорение экономики уже позволило значительно снизить внешний долг. В прошлом году международное рейтинговое агентство Moody’s признало Сербию страной с самым быстрым снижением отношения долга к ВВП за пять лет (на 21%) в сравнении со странами с аналогичным кредитным рейтингом, а агентство Fitch, повысив кредитный рейтинг Сербии до уровня BB+ со стабильным прогнозом, предположило, что общий государственный долг Сербии снизится с 54,5% ВВП в 2018 году до 46,2% в 2021 году.
Можно упомянуть и существенное улучшение позиций Сербии в рейтинге Всемирного банка Doing Business — за последние десять лет она поднялась в этом исследовании с 88 на 48 место, опередив большинство соседей по Балканам. Составители рейтинга особенно отметили успехи Сербии в упрощении условий для строительного бизнеса (11 место в мире), который вносит важнейший вклад в ВВП страны — в 2018 году этот сегмент экономики Сербии прибавил почти 11%.
Крупные стройки в столице страны Белграде действительно заметны невооруженным глазом. Главной стройплощадкой здесь на протяжении последних лет является депрессивная территория, прилегающая к старому железнодорожному вокзалу и реке Сава, где возводится новый деловой и туристический район «Белград-на-Воде» с заявленным объемом вложений в 3,5 млрд евро. Основным инвестором в этом проекте выступил фонд из ОАЭ Eagle Hils, а с сербской стороны его курировал премьер-министр Александр Вучич, в 2017 году избранный президентом страны.
Весьма активны в Сербии и российские инвесторы, прежде всего в лице РЖД, которые в 2018 году начали здесь строительство скоростной железной дороги. Объем исходного контракта на строительство и реконструкцию железнодорожной инфраструктуры Сербии составил 941 млн долларов, а в октябре прошлого года были подписаны новые соглашения на 230 млн евро, включая проектирование и строительство Единого диспетчерского центра по управлению движением поездов в стране. В последнее время активизировались и разговоры о строительстве в Белграде полноценного метрополитена, который не успели создать в югославские времена — слишком уж серьезные суммы уходили на инфраструктуру в наименее развитых территориях СФРЮ, таких как Македония и Босния.
— Нынешнее правительство Сербии предпочитает не говорить о кризисе 2008 года, но он был очень серьезным, глубокий спад фактически продлился до 2015−2016 годов. Сегодня же начинается новый цикл роста, связанный с избытком капиталов на Западе, — комментирует сербский эксперт по международным отношениям, бывший посол Сербии в Белоруссии Сречко Джукич.
— Проблемы свободных денег сегодня фактически нет, а Сербия для этих капиталов очень выгодна — она расположена в центре Европы и до сих пор испытывает дефицит инфраструктуры, которая не была построена из-за спада экономики в девяностые годы. Поэтому сейчас идет восполнение отложенного спроса, и это запускает строительный бум и в целом рост экономики.
Многовекторность ограниченного применения
Сегодняшние успехи экономики Сербии во многом воспринимаются как результат реформ, которые были проведены в первой половине прошлого десятилетия по настоянию МВФ. Важнейшей из них стала фискальная консолидация — комплекс мер по оптимизации расходов и доходов бюджета. Уже в конце 2012 года властям страны удалось выйти на бюджетный дефицит, и этот приоритет, наряду с созданием новых стимулов для внешних инвестиций, оставался важнейшим для Александра Вучича в тот период, когда он возглавлял правительство страны в 2014—2017 годах.
Уже к концу 2017 года, за пять лет реформ, объем иностранных инвестиций в Сербию составил 8 млрд долларов, при этом руководство страны неизменно демонстрировало готовность к реальной многовекторности. Помимо уже упомянутых проектов ОАЭ и России, стоит упомянуть еще одну знаковую сделку последних лет — продажу крупнейшего в стране металлургического комбината Zelezara Smederevo китайскому холдингу Hebei Iron & Steel. До 2012 года это предприятие принадлежало американской группе U.S. Steel, но затем из-за накопления убытков было возвращено сербскому правительству. Китайские же инвесторы, купив комбинат за 46 млн евро, пообещали вложить в его модернизацию как минимум 300 млн евро и сохранить его 5-тысячный коллектив. Уже в 2017 году предприятие выпустило 1,5 млн тонн, а общий объем инвестиций составил 160 млн долларов.
Нельзя не отметить и успехи в Сербии в такой важнейшей для глобальной экономики сфере, как туризм. С 2007 по 2018 годы доходы, которые страна получает от иностранных туристов, выросли более чем вдвое — с 630 млн до 1,3 млрд евро в год, а их количество преодолело отметку в 1,5 млн человек в год, показав примерно такой же прирост. Хотя доля россиян в этом потоке невелика — лишь несколько процентов.
Международные финансовые институты призывают власти Сербии углублять реформы. В опубликованном в конце прошлого года Всемирным Банком исследовании «Новая повестка роста для Сербии» отмечается, что нынешние темпы роста экономики повышают доходы населения страны, но их недостаточно для того, чтобы приблизиться к уровню жизни в Евросоюзе. Чтобы достичь европейского уровня процветания, говорится в исследовании, Сербия должна принять новую, амбициозную повестку роста, предполагающую долгосрочный рост уже не на 3−4% в год, а на 7%, что позволит создавать 100 тысяч рабочих мест в год и «отказаться от наследия от всепроникающего государственного контроля над экономикой».
Если вновь перевести с языка макроэкономики, то рост на 7% - это не что иное, как экономическое чудо. Рекомендуемые для этого международным экспертами рецепты, впрочем, хорошо известны: рост темпов инвестиций и производительности труда, улучшение финансовой системы, увеличение кредитования частного сектора, реформирование системы образования, повышение качества рабочей силы, стимулы для конкуренции и роста доли экспорта в ВВП и т. д.
В Сербии к этим полезным советам отношение довольно скептическое. Ни одна европейская страна с переходной экономикой не достигла обещанного Сербии 20-летнего среднего темпа роста и никогда не приближалась к этому, напоминает в своей редакционной статье еженедельник «Политика», старейшее общественно-политической издание Сербии: «Ни фонды развития Евросоюза, ни интеграция в его нормативно-экономическую архитектуру, ни армии иностранных советников не помогли добиться экономических чудес в этих странах, так что средний долгосрочный рост в размере около 4%, по-видимому, является максимальным уровнем, на который европейские страны с переходной экономикой могут рассчитывать — по крайней мере, когда они следуют реформаторским советам вашингтонских и брюссельских институтов. Почему Сербия будет исключением?».
Сложно понять, отмечает также «Политика», как Сербия может достичь высоких темпов роста, когда эмиграция и ускоренное старение нации сокращают численность трудоспособного населения и снижают его качество. Неясно и то, как страна, банковская система которой находится преимущественно в руках иностранцев, может обеспечить достаточный капитал для привлечения инвестиций и развития. Кроме того, нужно учитывать факторы общего замедления роста мировой экономики и риски торговых войн, а также уязвимость Сербии перед внезапным прекращением притока капитала. Тем не менее, считает издание, Всемирный Банк в своем анализе дал объективную и детальную картину состояния сербской экономики и очень хорошо описал ее слабые стороны, так что опубликованный документ может стать отличной отправной точкой для серьезных дискуссий об экономическом будущем Сербии, которых в стране ждут уже давно. «Будет печально, если этот документ будет быстро забыт или некритически принят и в первую очередь послужит оправданием быстрой продажи крупных государственных монополий», — резюмирует «Политика».
Определенные риски есть и у нынешней финансовой стабилизации, отмечает Сречко Джукич. По его мнению, укрепившийся курс динара — это негативный фактор для сербской экономики, поскольку он стимулирует импорт и угнетает внутреннее производство. При этом источников пополнения бюджета у Сербии немного — это прежде всего акцизы на топливо и пошлины на импорт, поступлений внутреннего НДС явно недостаточно.
Действительно, несмотря на впечатляющий рост сербского экспорта, который в последние годы увеличивается двузначными темпами, Сербия все так же испытывает дефицит внешней торговли. За девять месяцев прошлого года внешнеторговый оборот страны вырос на 7,9% к тому же периоду 2018 года, а превышение объемов импорта над объемами экспорта увеличилось на 14,1%, до 4,35 млрд долларов (17,3 млрд против 13 млрд). Быстрый рост экономики повышает спрос на энергоносители, которые Сербии приходится импортировать, хотя весьма низкий в сравнении с Евросоюзом уровень внутренних цен при вполне европейской цене на горючее — литр бензина стоит около 150 динаров, то есть около 1,3 евро — говорит о многом. Уровень конкуренции в сербской экономике достаточно высок (но и зарплаты весьма скромны), чтобы даже при такой стоимости топлива цены на товары основного спроса были вполне сопоставимы с той же Россией, экономика которой хронически поражена монополизмом.
— В укреплении динара есть и популистские причины, — добавляет Сречко Джукич. — Тем самым демонстрируется, что зарплата сербов, выраженная в евро, стала выше, чем несколько лет назад, хотя при этом не учитывается обесценивание самого евро за это время. Нельзя забывать и о том, что деньги, в избытке напечатанные европейским ЦБ и ФРС и приходящие в экономику Сербии, снова могут вновь создать кризисный «пузырь». Поэтому к нынешнему росту экономики надо относиться очень осторожно: рост экономики должен быть основан на росте производства, первичного, реального сектора, а не услуг — торговли, финансов и туризма, вторичного и третичного секторов. Сербия действительно достигла больших результатов в том же туризме, но нельзя забывать и о том, сколько денег было вложено в эту отрасль, где окупаемость инвестиций составляет 20−30 лет.
Новости экономики: Путин заявил о росте ВВП
